— Патроны нынче в цены. Петля. Вот что вас ждёт.

Она морщит лицо, пытаясь пустить слезу:

— Но нас заставили! Думаете, мы пошли к ним в постель по доброй воле?

Моя рука вновь показывает на тех, кого мы извлекли из ямы:

— А они?

— Господа офицеры…

Вновь начинает она, но тут и я лезу за пистолетом.

— Считаю до трёх. Раз…

Этого достаточно. Шлюха исчезает. Пётр задумчиво произносит:

— Но она в чём то права. Их же вынудили…

— Ты поверил б… Продажной твари? Взгляни в её глаза, и всё станет ясным! Почему эти девчонки решили умереть, но не стать подстилками? Почему для них честь оказалась дороже жизни?! Спроси себя, Петя! Задай этот вопрос себе, взгляни в глаза тех, кого мы вытащили из ямы, и сравни с их глазами…

Машу рукой в сторону сгрудившихся шлюх. Затем встаю с бревна, на котором мы сидим:

— Я к своим. Они там с ума сходят. И у дочери сегодня приступ был. Едва откачал…

— У дочери?!

Он смотрит круглыми от изумления глазами на меня.

— И ты молчал, что женился? А, понимаю! Одна их тех, кто едет с тобой… Но кто? Старшая, или младшая?

— Старшая, Петя. Младшая — сноха. Жена моего сына.

Он расплывается в улыбке:

— Боевая она у него. Как с пистолем выскочила, когда стрельба началась…

Улыбаюсь в ответ, а сам думаю — уже всё решил? Не спрашивая? Ни ту, ни другую? Что будешь делать, если откажут? Допустим, Вовка сам разберётся. Но, думаю, Хьяма придётся ему по нраву. Мы же отец и сын. И общего у нас куда больше, чем он думает. Но вот Аора… А, что будет, то и будет. Кивнув на прощанье, иду по направлению к лагерю…