Кроме того, их объединенные, усредненные, постоянно обновляемые и предположительно весьма надежные имитации в последние несколько дней уже стали давать им шансы на выживание не четыре из пяти, а три из четырех, потом два из трех, а потом — казалось, неизбежно — один к одному. Это их протрезвило. Пусть они и имели дело только с имитацией, только с прогнозом, но все равно это вызывало беспокойство. Последняя оценка была сделана пять часов назад. А теперь их шансы, возможно, стали негативными. Если только вспышка не приостановится или даже с невероятной быстротой не начнет сходить на нет, или же им не выпадет какая-нибудь невиданная удача, то у них скоро будут потери.

Что ж, может, и будут. Только она не собиралась оказаться в числе потерь. Они, возможно, потеряют больше, чем одного человека. Но ее среди них не будет. Черт, может быть, они все погибнут. Она хотела быть единственной выжившей. Или последней погибшей. Когда Ауппи думала об этом, в ней вскипала ярость, о существовании которой в себе она даже не подозревала, эта ярость теснила ей грудь, обжигала глаза. Да, она была прирожденным воином. Она заранее слышала, как подсмеивается над ней Ланьярес. Ты, моя детка, злоупотребляешь адреналом, искрином, быстрином, централом, возбудином и спокойном.

И тем не менее, подумала она. Эта жажда уничтожения, славы — даже героической смерти — сами по себе были дополнительными неожиданными наркотиками; супервозбудителем, который взывал к чему-то глубинному, давно упрятанному, но так никогда полностью и не уничтоженному в панчеловеческом бионаследстве.

Она была облачена в армированный костюм, сидела в гелево-пенном эргономическом кресле, и к тому же от жесткого вакуума ее отделяли не менее чем четыре метра высокомилитаризированного насыщенной вооруженности Быстроходного Модуля Связи — двенадцать метров того же остроконечного бронированного пространства, если считать от передка; в ее распоряжении имелся целый арсенал оружия: один главный лазер, четыре вторичных, восемь третичных, шесть защитных точечных высокоскоростных шрапнельных лазерных установок, две нанопушки (к настоящему моменту израсходовавшие семь восьмых боезапаса — значит, скоро придется возвращаться на базу для пополнения) и тяжелый, неповоротливый ракетный контейнер с откидным корпусом, в котором размещался целый комплект хищного вида хорошеньких убийственных штучек. Тут оставалась еще половина боезапаса, а это, по мнению корабля, означает, что она слишком экономит ракеты. Она считала это простым проявлением осторожности. Береги расходуемые боеприпасы и не жалей того, что вроде бы неисчерпаемо — ее собственное желание сражаться и уничтожать.