Глава 12

В том, что всё сложилось именно так, а не иначе, никто не повинен или повинны все.

Мир на мгновение перевернулся, а потом исчез совсем – тоже на мгновение. Оказавшись вновь в каменном мешке с ледяным сводом, Ос ощутил в груди тот же холод, который не оставлял его все те долгие дни, что провел он в узилище. Это было страшнее того холода, который снаружи, и даже голода, который чуть не убил его здесь. Он вдруг подумал о том, что они не взяли с собой никакой еды, но потом попытался обнадежить себя мыслью о том, что Герант всё предусмотрел и знает всё, в том числе и то, что они будут кушать. Хотя здесь можно погибнуть, не успев проголодаться.

– Фертин, ты помнишь, как добраться до основания черной скалы? – спросил Герант спокойно и буднично, как будто спрашивал дорогу до овощной лавки.

– Смутно… Но найдем, – ответил Фертин не слишком уверенно. – А может, сперва кузнеца отыщем, и я с ним поквитаюсь.

– Забудь о нем, – посоветовал Герант, но, заметив, что благородный эллор намерен вспылить, добавил: – Пока сам не попадется…

– А к скале всё равно без толку идти, – сообщил Фертин. – Там наверху воздуху глотнешь, и можно ставить себя вместо памятника. Холодно тут у них… И всё равно я только от кузни дорогу найду, так что пошли…

Он подошел к одной из многочисленных нор, неведомо кем продолбленных в камне, и, встав на четвереньки, двинулся в темноту, которая казалась тем непроглядней, чем уже были стенки лаза. Но Миня в прошлый раз здесь пролазил. Правда, это был сильно отощавший Миня… Два раза налево, затем вниз и снова налево – они тогда целые сутки потратили на то, чтобы отыскать этот ход, и был момент, когда надежда найти выход почти угасала.

Фертин прислушался, не отстали ли остальные, но позади него явно кто-то еще протискивался вперед. Он подумал, что зря пошел первым, надо было Оса вперед пустить, а самому ползти замыкающим, но было уже поздно что-либо менять – не возвращаться же. Стало заметно холоднее, а значит, вход в лабиринт был уже недалеко, хотя в этом и была-то одна радость, что простору побольше. В бесконечных коридорах царили разруха и запустение, стены местами были покрыты грязно-зеленой плесенью и копотью давних пожарищ. Фертин вдруг подумал о том, что, скорее всего, теперешним хозяевам лабиринта это грандиозное каменное подземелье досталось случайно, возможно, через тысячи лет после того, как сами строители и их потомки ушли из этого мира.

А вот вылез он вовсе не там, где в прошлый раз – всё-таки не дело воина считать да пересчитывать повороты в какой-то норе… Нора выходила в грандиозный круглый зал, в центре которого стояла бронзовая чаша, наполненная холодным огнем. Поначалу она показалась Фертину не слишком большой, но когда он прикинул расстояние до нее, оказалось, что огонь полыхает в кольце диаметром в две дюжины локтей, и примерно такой же высоты постамент подпирает днище чаши, а пологая лестница с широкими ступенями, такая, по которой не взбираются, а восходят, вела прямо к основанию пламени.