-- Я и не такое умею. Двигайся поближе, здесь теплее.
-- Ты меня всю ночь согревать будешь? -- по лицу Ирина скользнула улыбка.
--Скорее всего, да, -- пожал плечами Виктор Алексеевич. -- Если усну - замёрзнем. Так что, ты спи, а я послежу за огнём.
-- Я не хочу спать, --ответила Ирина и отвела глаза. -- Я есть хочу.
-- Ну... -- Рогозин беспомощно развёл руками, -- еды мне достать неоткуда. Разве что из воздуха, но я не умею. Как только дойдём до космопорта, с меня обед.
-- Хм... до него ещё дойти надо, -- усмехнулась Ирина.
Рогозин подкинул дров, и пламя загорелось ярче.
-- Продолжим путь утром, когда рассветёт, -- сказал он.
-- Ну да... -- вздохнула она.
Виктор Алексеевич любил смотреть на огонь. В треске дров, шорохе пламени, мечущихся тенях вокруг было что-то завораживающее. Это успокаивало, наводило на мысли. Рогозин придвинулся ближе, ощущая на лице жар, обнял колени. Совсем как в детстве, когда, будучи мальчишкой, уходя в ночевую, он устраивал со своими друзьями костры, жарил на углях картошку и сладкий малийский перец. Тогда было весёлое время. Тогда он был счастлив.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Виктор Алексеевич, покосился на свою спутницу.
-- Следишь? -- спросил он.
-- Я раньше никогда не видела сенатора живьём, -- ответила Ирина. -- А так... наедине, да ещё во внерабочее время... даже не мечтала.
-- А что тут мечтать-то? -- усмехнулся Рогозин. -- Можно подумать, что я певец известный какой-нибудь или писатель...
-- Да нет, дело не в этом. Весь прикол в том, что в твоём обществе, именно сейчас... ощущается вся важность момента...
-- То есть? -- не унимался он.
-- Певцы или писатели... эти просто крутые, их ты как бы просто хочешь, а здесь свершается что-то историческое...
Рогозин расхохотался.
-- Надо же! Вот такого мне ещё никто не говорил!
-- Что ты смеёшься-то? -- смущённо улыбнулась Ирина. --Прикольно слушать девчачьи бредни? Ну вот сам вспомни, в моём возрасте ты разве не мечтал... проснуться с какой-нибудь актрисой или певицой с обложки журнала?