Его гневную тираду оборвал треск оконной рамы и бьющегося стекла. Салазар имел хорошую привычку появляться вовремя. Спустившись с крыши, он выбил окно ногами и приземлился на осколки. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хладнокровие и решимость. Черные омуты его глаз горели как раскаленные угли в кузнице. Но вместо того, чтобы обнажить клинок и вогнать его в глазницу ошарашенному магу, Сол скинул на пол кожаные перчатки.

– Ты! – навзрыд выдохнул Марк, едва не испустив дух при виде гостя. – Ты будешь моим!

Взревел, сорвал с пояса кинжал, накинулся на гёто. А толку? В одной руке Маркуса блестела сталь, в другой материализовалась магия. Салазар увернулся от его неловкого удара, а затем с легкостью заломал парню руку. Видимо, Марк был мастером только в лживых словах и иллюзиях, способных подчинять человека собственной воле.

Душераздирающий крик трактирщика постиг меня в ужас. Спустя секунду я поняла, почему он завопил так истошно – его лицо покраснело и начало покрываться волдырями, как будто суп закипел. Одна рука Салазара сдерживала жалкие попытки Маркуса к освобождению, а вторая ладонь лежала у него на голове. В темноте от меня не укрылся черный дымок от пальцев и мерзкий запах горелого. Я видела, как жизнь уходила из несчастного мага, но тот продолжал корчиться от боли. Его волосы вспыхнули, не успел он повалиться на пол, и тут же погасли. Там, где рука Сола касалась головы, не хватало кожи – одно прожаренное мясо. Налитые кровью глаза чудом не лопнули от жара.

– И где твой дракон? – жестко рявкнул Салазар, стряхивая с руки куски прилипшей подгорелой плоти. – Этот тип мог убить тебя в любой момент, – сказал он и отхаркнулся на парня с прожаренными мозгами.

– Фактически он мне ничего не сделал, – с последним вздохом Марка ко мне вернулась власть над телом. Кое-как перевернувшись, я села на колени. – Помоги, у меня связаны руки.

– Ты не очень-то сопротивлялась, пока он тебя связывал.

– А ты бы что делал, будь на моем месте?

Сол перешагнул через труп и поставил меня на ноги. Интересно, сколько пива он успел в себя влить? Смесь запахов табака, хмеля и сгоревшего человеческого мяса не лучшее, что когда-либо вдыхал мой нос. И он поцеловал меня, стиснув в объятьях. Так жадно, что замерло сердце, а на губах ощутился вкус крови. Я пожалела о том, что не могу остудить его ударом кулака, но раздавшийся снизу грохот, пошатнувший обветшавшую таверну, сразу вернул его в чувства.

Маг отстранился. Посмотрел на меня так, будто впервые увидел, а затем вторая взрывная волна, как от разорвавшейся пороховой бочки, резко побудила его выхватить катану и высвободить мои руки.