― Глупенький Ромашка, — мама снова улыбнулась, поправив косынку. — Разве я похожа на морок? Неужели любимый сынишка не узнает меня? Подойди ко мне и посмотри, посмотри внимательней, я живая, я настоящая.

― Но тебя сожгли вместе с остальными умершими от поветрия, — произнес неуверенно парень, отведя ствол автомата немного в сторону. — Душа твоя пересекла Дамбу Теней и…

― Растворилась в Море Погибели, — проговорила женщина. — Да, так говорят жрицы. Но разве они там бывали? Знать, что находится за Дамбой Теней, может только тот, кто там бывал, и никому из живых еще не удавалось вернуться обратно.

― Но как же ты вернулась? — парень совсем опустил оружие.

― Я не вернулась, я возродилась, и наши души уходят не в Море Погибели, а в Море Возрождения, — ответила женщина и вдруг с надрывом всхлипнула. — Сынок! Я так давно тебя не видела, я так скучала по тебе! Подойди, обними меня, сынок!

Ромка понял, что сейчас разрыдается. Конечно, это не могло быть наваждением! Вот она, живая мама: та же улыбка, те же жесты, тот же голос. Это никак не могло быть обманом. Бросив автомат и перемахнув через баллюстраду, юноша подбежал к женщине и крепко обнял ее.

― Мама, — заговорил он сквозь слезы, — мне было так плохо без тебя, так плохо… мама…

― Я знаю, милый, знаю, — ласково шептала она в ответ, гладя голову сына, — знаю…

― Ты ведь останешься со мной? — Ромка еще крепче обнял женщину. — Скажи, мама, ты ведь больше никуда не уйдешь?

― Конечно, я останусь с тобой, Ромашка. Теперь мы будем неразлучны до конца вечности.

Парень больше не мог говорить, он закрыл глаза и задыхался от рыданий, горькое счастье стальными тисками сдавило сердце.

― Ты хороший пацанчик, — сказала мама, запрокидывая назад голову сына, обнажая его горло.

― Ты хороший пацанчик, — сказал подошедший со спины Заквасский, печально глядя в счастливое лицо стоящего на коленях паренька, который крепко обнимал самого себя за плечи. — Прости, но это война, и такова жизнь.

В другой руке шамана тускло блеснуло лезвие заточенного с обеих сторон изогнутого ножа.

* * *

Анатолий Алфераки открыл единственный глаз. Он всегда спал очень чутко и просыпался при малейшем шорохе. Вот и сейчас, что-то разбудило его, заставило опытного воина нащупать рукой кобуру, вытащить «Стечкин» и бесшумно подняться на ноги. Начальник гвардии напряженно ждал в темноте, пытаясь понять причину своей тревоги. Рядом сопел Антон.

― Долбаный Виктор, какого тебе от меня надо… — пробормотал царь и перевернулся на другой бок.

«Неужели только это? — подумал Анатолий. — Неужели я сейчас стою как идиот с пистолетом наготове только из-за нечистой царской совести?»