Аарон, Эйс, Келам и другие пророки, положившие начало арианизму, который со временем превратился в чалдарянство, сами спешно бежали из Святых Земель, едва насобирав своими проповедями деньги, необходимые для путешествия (такого, чтоб не пришлось ночевать под мостами). Святые отцы рассеялись по всей Бротской империи, неся слово тем, кто в жизни только и знал что отчаяние.

Проповеди, явления, которым они становились свидетелями, всяческие чудеса – все это обычно происходило вдали от Кладезей Ихрейна, в тех краях, которые позже стали Люсидией, или Восточной Империей.

Элс двигался в южном направлении и с каждым шагом ощущал все возрастающее напряжение, разлитое в воздухе. Произошло что-то важное. И что-то еще более важное должно было случиться, иначе отчего все вокруг так взволнованы.

Элс пытался расспросить прохожих, но безрезультатно. Светловолосым иноземцам в Броте не доверяли.

Ну что ж, возможно, его связной в дэвском квартале сможет все объяснить.

На небе не было ни облачка, но дэвы и дейншокины сновали вокруг с такой скоростью, словно боялись надвигающейся грозы и торопились поскорее закрыть свои лавки.

Элс толкнул дверь крошечной лавчонки торговца бумагой. Судя по вывеске, здесь торговали «лучшей бумагой во всем Броте». Услышав звякнувший над входом колокольчик, навстречу Тейджу проковылял крошечный, сгорбленный старичок, будто сошедший с карикатуры на дэва. Его седые космы торчали во все стороны, рука крепко сжимала тросточку, на которую он опирался при ходьбе. Из задних комнат на гостя повеяло знакомым запахом серы.

– Чем могу слу… – начал было старичок, с трудом приподнимая голову, и замер на полуслове.

– Я пришел не по чью-то душу, а чтобы купить бумагу. Мне нужна недорогая, для хозяйственных нужд. Двадцать листов. Потом, сорт получше – вести записи, писать письма, чтобы выдержала длительное хранение и путешествие. Тоже двадцать обычных листов. И еще такую, вроде пергамента, чтобы можно было стирать написанное. Как для школяров.

– Это не бумага, пергамент делают из шкуры животных, – обрел наконец дар речи лавочник. – Но обычно у нас он есть. Вам понадобятся особые чернила, губка, шлифовальный камень, состав для удаления чернил и халмасская глина. А еще кисти для каллиграфии.

– Все это я тоже охотно у тебя куплю.

– Но мы такое не продаем.

– Не беда. Вижу, здесь, в Броте, перебои с бумагой. Я пройдусь по всем лавкам, пока не найду того, что нужно.

– И вы готовы за все это заплатить?

– Разумеется. Тебе что-то не нравится? Не хочешь продать свой товар?

– Хочу, господин. Сделка превосходная, лучшая за последние несколько недель. Просто мы нечасто видим людей вроде вас в нашем квартале. Говорите, двадцать листов паковочной и двадцать первого сорта?