Марваз хотел сглотнуть, но в горле давно все высохло. К воротам потянулись с ворохами рисовой соломы.

Лаонец смотрел на приготовления с таким же неподвижным лицом.

– Там же… – начал было каид.

И снова увидел голую женщину с ребенком. У обоих от веревок под горлом остались темные, приметные ссадины. Такие остаются, когда тащат волоком, а жертва бьется.

– Еще соломы!..

– Марваз, Марваз! – тихо позвали с земли.

Каид охнул и чуть не стукнул себя по лбу – он совсем позабыл про Халида.

Васитец, кстати, гляделся неважно: белый, как ихрам, весь лоб в бисеринах пота. И за живот держится, губы кусает и морщится.

– Чего это с тобой, брат? – испугался Марваз.

– Да уже легче, – покивал тот бесцветным лицом. – Живот прихватило, думал, помру, орал тебе, ты меня волок, не слышал…

– А сейчас? – еще больше испугался ятрибец.

– А сейчас вроде отпустило… – вздохнул Халид.

И вдруг разрыдался:

– У меня жена была! Дети! На моих глазах! В такой ров! Всех с вилаята согнали, велели копать! – Васитец зашелся во всхлипываниях.

Потом продышался и застонал:

– А я, выходит, сам им яму вырыл! Целый день копали! Сын мне помогал!

И завыл, вцепившись руками в волосы:

– На моих глазах! По горлу ножом! Всех! Всех!..

На плечо Марвазу легла легкая, но цепкая рука. Сумеречный голос звякнул:

– Уведи его отсюда, каид. Этот человек уже достаточно повидал.