– Ну-ну, сестричка, ты себя недооцениваешь, – пробормотала Ситт-Зубейда. – Если бы не длинный язык Кабихи, в столице бы уже любовались твоей головой на пике. У вас очень неплохо получилось избавиться от самийа. А еще лучше у вас вышло оставить его в Харате, перебив посланную за ним стражу.

Мараджил лишь пожала плечами под обвисшими складками абайи. Зубейда задумчиво продолжила:

– Одного не понимаю, сестричка. Почему вы не послали за нерегилем сразу, как Али ибн Иса выступил с войском? Или еще раньше, когда Мухаммад объявил своего младенчика наследником? Раз клятвы нарушены, мой сын больше не халиф, Тарик был ваш по праву. Чего вы ждали? А если б Тахир оказался не столь удачлив? Потеряли бы войско…

– Трехтысячный отряд под командованием никому не известного мальчишки – не потеря, – усмехнулась Мараджил. – Задачей Тахира было предложить перемирие и напомнить о клятвах. И пасть жертвой в случае отказа их исполнить. Клятвопреступление – не росчерк на бумаге, матушка. Клятвопреступление – это кровь на песке. Али ибн Иса ее пролил. Тахир поскакал к нему под белым флагом, а тот рассмеялся и приказал взять Тахира живым за тысячу дирхам награды. Кстати, ибн аль-Хусайн очень обиделся: мол, за него назначили цену в два раза меньшую, чем за сносную певичку…

– Я знаю, – поморщилась Зубейда. – Этот ибн Иса всегда казался мне дураком.

– Но видишь, Тахиру на роду написано умереть в более зрелом возрасте, – продолжала улыбаться Мараджил. – Что же до твоего сына, матушка, то…

– Я знаю, – мрачно наклонила голову мать аль-Амина. – Это у вас тоже хорошо вышло: сговаривались вы, а клятвопреступником вышел он.

– А что бы ты сделала на моем месте? – вдруг вскинула подбородок парсиянка. – А, матушка? Смотри, Зубейда, разве я искала чего-либо для себя? Нет! Искала ли я для сына? Да, ведь я же мать! Но даже участь Абдаллаха не так страшила меня, как то, что на нас надвинулось! Посмотри, посмотри на то, что встает на западе! Судьба, а не я распорядилась, что твой Мухаммад оказался не на своем месте в неподходящее время…

– Не трать слов попусту, Мараджил, – отозвалась Зубейда.

Парсиянка отвернулась. В свете лампы видно было, как трепещут крылья носа. И наворачиваются на глаза слезы. Волнуется, волнуется, сестричка…

– Скажи мне лучше, – нахмурилась мать халифа, – как у вас вышло убедить Мухаммада изменить порядок престолонаследования.

Мараджил быстро вскинула брови в негодовании:

– У нас вышло?..

Слишком быстро ты состроила гримасу праведного гнева, сестричка, слишком быстро.

– Не ври мне, – строго сказала Ситт-Зубейда. – Головой ты не вышла мне врать, девушка.