Манат прищурила сочащиеся алым светом глазищи, увидела удавку Клятвы и зарычала.
По хребту продрало таким обжигающим, склеивающим губы холодом, что Тарег пошатнулся. А за спиной прошелестело:
– Ну надо же… Нас почтил своим присутствием Страж Престола…
Нерегиль прикрыл глаза и сглотнул.
Он знал, кто сейчас стоит за спиной. Этот голос принадлежал не призрачной женщине.
Этот голос принадлежал Второй Сестре. Ее называли
Холод запустил пальцы во внутренности и попытался остановить дыхание. Холод был страхом. Бояться нельзя, Тарег. Нельзя, нельзя.
Нерегиль сглотнул еще раз.
И, с усилием разомкнув челюсти, проговорил:
– Так меня назвали люди, госпожа.
Узза, против ожиданий, лишь вздохнула. И обошла его, справа.
Сейчас богиня выглядела как неестественно высокая женщина с темно-бронзовой кожей. Как и Манат, Сестра не снизошла до иллюзии одежды. В высокой прическе тускло светился огромный полумесяц – его концы высовывались из-за затылка, подобно длинным рогам. Ну да, конечно. Рогатая Узза, госпожа женщин и их луны.
Развернувшись, бронзовая богиня встала рядом с сестрой.
– Зачем ты пришел, маленький сумеречник?
На прямой вопрос отвечать легко и приятно. Тарег, несмотря на тошнотный страх, сумел улыбнуться – кривовато, зато не через силу:
– Госпожа, в твоем вопросе содержится ответ. Я – маленький сумеречник. Халиф имеет власть мне приказывать, и он велел мне избавить аш-Шарийа от карматов. А я не могу ослушаться приказа.
Узза недоверчиво прищурила смоляные, без белков, капли глаз:
– Разве тебе не известно, что карматы – всего лишь орудие? Они служат нашей Сестре! Как ты собираешься одолеть карматов?
Что ж, надо решаться.