– Тогда побереги силы, Стрелок, – нехорошо усмехнулся лаонец. – Шейхи решили, что завтра утром мы отправляемся в Хайбар. Ты слышал о Хайбаре?

Он слышал. Говорили, что самийа, если его распять, умирает долго. Бедуины хмыкали, рассказывая, как кто-то выиграл чуть ли не сотню дирхам, поставив на одного из подвешенных на мосту сумеречников: тот чуть ли не две недели продержался, дольше всех из пятерых распятых, на радость сделавшему ставку ашшариту. Еще рассказывали, что к концу первой недели все начинают просить воды. Кто-то раньше, кто-то позже. На это тоже делали ставки.

Люди из Басры приезжали в Хайбар за пленными – ну или за теми, кого уже подвесили на мосту через вади. Если у солдат не хватало денег на выпивку, они могли кого-нибудь продать. Но это случалось нечасто. Там, на границе, где ад-Давасир образовывал прорезающее Хиджаз ущелье, дрались не за деньги. Туда ехали мстить. Убивать. С той и с другой стороны. С того года, как при ад-Давасир произошла та кровавая стычка и в Хайбаре расправились с пленными – а случилось это двадцать с лишним лет назад, – счет нарос немаленький. С обеих сторон. Что лаонцы делают с пленными ашшаритами, никто не знал. Караваны из Лаона вот уже полвека как перестали ходить – за взаимной резней местные позабыли торговлю, и некому стало рассказывать жуткие истории. Сумеречники, которых привозили в Хайбар казнить, тоже не распространялись о судьбе пленных ашшаритов – видимо, распятие на мосту их устраивало больше, чем задумки сородичей, вздумай ашшариты взять с них пример.

– А что ты весь встопорщился? – поинтересовался Тарег. – Ты же сам говорил – лаонца не выручу. А тут воспылал жаждой мести? А вдруг там подвешивают твоих заклятых врагов?

Вышло неожиданно насмешливо – сам от себя не ожидал.

В ответ Амаргин подошел вплотную. Чуть носом в нос не уперся. И прошипел:

– Когда мы друг с другом воюем – это наше дело. А когда нас убивают люди – это дело между нами и людьми. Ты понял меня, аураннский умник?!..

Тарег кашлянул и отодвинулся.

Амаргин злобно осклабился:

– Я вижу, ты понял, Стрелок. Каждый из нас будет рад перерезать горло халифскому гвардейцу. Давно, кстати, мы не испытывали такого незамутненного удовольствия.

– Дама поедет тоже? – кивнул Тарег на поигрывавшую рукоятью кинжала женщину, в которой дрыгал крохотными ручками зародыш.

– Дама поедет тоже. Она хотела бы принести жертву на том месте, где умер ее племянник. Дама также надеется, что это будет не коза. Ты спросил все, что хотел?

– Вы навряд ли увидите там гвардейцев, Амаргин. Похоже, в Хайбаре сидят контрабандисты. И айяры.