– Это зверь, – сказал он и поднял голову, встретившись взглядом с экспертом. – Посмотрите, где-то должны быть когти.

Старый и опытный судмедэксперт сел там, где стоял.

– Не было когтей!.. Мне кажется, это оборотень. А если так, то надо уходить на отдых. И в самом деле, наверное, шейный остеохондроз…

– Пожалуй, да. – Савватеев выбрался из ямы. – Пора… Но сейчас придется отработать.

Карпенко стоял, обнимая дерево, и все еще давился от навязчивого смеха, готового и впрямь перерасти в истерику.

– Повеселился? – Савватеев наотмашь ударил его по лицу. – Теперь говори, что это за зверь?

– Ты что, обалдел? – Егерь запоздало дернулся в сторону.

– Это пока, чтобы привести в чувство. И кто же в яме?

– Медведь!.. А вы думали, оборотень?

– Насколько я знаю, медвежатина – деликатес. Что это вы мясо закапываете?

– Больной оказался!.. Баруздин в прошлом году иностранцев привозил, отстреляли, а медведь трихинеллезный. А я думаю, где он закопал?..

– Кто такой Баруздин?

– Районный охотовед…

– Почему медведь без шкуры?

– Шкуру сняли, трофей. Ее же не едят – на стену вешают, не заразишься…

– А где когти?

– На шкуре… С когтями снимают.

– Ладно, согласен. А что это ты ночью копал возле трансформаторной будки?

– Да крысы, зараза… Там дыра в земле, крысы лезут и рога грызут. Нетоварный вид…

– Пока отвечаешь правильно, – заметил Савватеев. – А зачем сверху медвежьей могилы камни положили? Надгробие, что ли? Обычай?