Избавиться от осквернения можно было лишь вытесав стены, сменив полы и потолки, или вообще сжечь постройку…

Ражный вернулся в отцовский дом, сел рядом с избранной и названой.

– Здесь нельзя оставаться на ночь, – проговорила она. – Твою вотчину превратили в западню.

Солнце заканчивало свой очистительный дневной круг и теперь, пронизывая тучу огненным шаром, стремилось к далекому горизонту. До захода оставалось четверть часа, и еще можно было успеть на могилу отца…

Ражный молча взял Дарью за руку и вывел на тропу, петляющую вдоль реки. Дороги на кладбище не было, в последний путь покойных обычно носили на руках, однако под снежной порошей проглядывал свежий тракторный след. Оставалась надежда, что он отвернет куда-нибудь в пойму, на старые заливные покосы, – не отвернул и точно привел к отцовской могиле.

Надгробного камня, когда-то привезенного из Валдайского Урочища, не было…

А значит, отец не мог уже дать своей живительной энергии, которая спасала в минуты крайнего ослабления.

– Вот я и осиротел, – сказал Ражный вслух. И в тот же миг ощутил, как резко сжалась рука избранной и названой. Ражный оторвал взгляд от глубокой вмятины, оставленной камнем…

Прямо перед ними, привалившись плечом к дереву, стоял калик – тот самый, что водил его в Сирое Урочище. Стоял и дерзко, нагловато улыбался.

– Ну что, оборотень? – сказал он громко. – Посмотрел на свою вотчину? Показал невесте?

Его внезапное появление, тем паче в день возвращения, ничего хорошего не сулило. Значит, уже пробежала молва, куда и с кем идет избегнувший сирого существования вотчинник…

Ражный молчал, и это вдохновляло калика.

– Да, плотно обложили тебя, – с усмешкой продолжал он. – Осквернили родовое Урочище, вот даже камень с могилы увезли. И припасть не к чему! Ну, разве что к груди своей избранницы!

Было непонятно, чем подкреплена такая дерзость сирого. Ражный огляделся.

– Ты зачем пришел?

– Поруку принес! – слишком уж весело и зло ответил калик. – Пересвет поединок тебе назначил! Опять праздновать будешь! И на зависть всему воинству – четвертая схватка и четвертый Пир! Редкостная удача, скажу тебе, выпала. Должно быть, боярин благоволит к тебе! Или ты собрался другой пировать? – И скосил ехидные глаза на Дарью.

Пиров на ристалищах могло быть всего три: Свадебный, Тризный и тот, что свершился в Валдайском Урочище с волком, – Судный, назначаемый не Пересветом, а Ослабом.

Ражный почуял, что за этим обычным трепом скрывается что-то серьезное, может, судьбоносное. Просто сирые, когда-то выпотрошенные и разделенные на количество насельников, своим беззаботным и веселым нравом восполняли утраченное. Говорят, и умирали со смехом…