Чтобы подбодрить, предлагаю сигару.

Витольд ухмыляется уголком рта, на котором остался след помады. Вытаскивает из кармана свою заветную «удачную» сигару.

Пьесы мистера Смеха в списках и перепечатках гуляют по Яру, вызывая известный резонанс. Но ни одна еще не была поставлена на столичной сцене. В день, когда это произойдет, Витольд и раскурит сигару.

Мы давно уже разыгрываем эту пантомиму.

Я знаю, что он мистер Смех, он знает про мой роман. Парочка наивных циников, затерявшихся посреди Яр-Инфернополиса, города мертвых снов.

Тащу Витольда в мой кабинет в мансарде пить коньяк и получать зарплату. Открываю сейф, выдаю толстые пачки купюр. Курс падает с каждым днем, пачки становятся все толще. Того, что можно на них купить, – все меньше.

Ребята, сидящие в Башнях Верхнего города, знают верное средство, чтобы привести все к норме. Им нужна новая война. Об этом пишет в своих едких пьесах и отрывках-диалогах мистер Смех, об этом говорят на засыпаемых дождевой моросью улицах и в пропахших спиртом чайных.

Я баюкаю в руках бокал и смотрю в раскрытую пасть сейфа. Мятый лист белеет поверх пачек «красненьких». Вытаскиваю, разглаживаю на колене:

«…Папаша Ветчина везде разгуливает в вязаной шапке и расхристанном, перепачканном смазкой комбинезоне. Офицеры при встрече берут под козырек. Изу-родованные застарелыми ожогами щеки заросли щетиной. Она совершенно седая.

Раньше он командовал тоттен-штаффелем, а теперь, списанный по ранению, заведует Ангаром.

Сжимая початую бутылку в стальной клешне на паровом движке (из-за заслуг Ветчины военное министерство в кои-то веки расщедрилось), он сипит:

– Вы хорошие ребята. Запомните – всех победить невозможно. Смотрите не расшибите себе башку…»

Спасибо тебе, Папаша. Мы постараемся.

Я провожаю Витольда до выхода, сажаю на извозчика.

Сам уже слегка пьян, а мне еще предстоит важное дело. Оставляю кафе на Разилу. Он у меня – главный специалист по безопасности.

Это дюжий парень из славоярских крестьян. Тех самых, что славятся своим высоким ростом и лихим нравом. И тем, что сплошь заросли, как медведи, густым бурым волосом.

Говорят, славояры на родной сторонке разгуливают по лесам голышом и обходятся четырьмя словами: «гыыы», «ололо», «аррр» и «водка».

Разила на соплеменников мало похож, изъясняется по-городскому, одет в отличный костюм, чисто выбрит, благоухает одеколоном. Только густые баки и красная, шелушащаяся от постоянного бритья кожа на лбу и скулах указывают на его корни. А еще привычка отставлять мизинец, опрокидывая рюмку и после смачно утирать толстые губы накрахмаленным манжетом.