Нет, в физическом смысле никаких проблем. Теоретически могут разжиться кучей детишек и румяной женушкой-хозяюшкой. Или неделями не вылезать из борделей (и я знавал и тех, и других, а один даже совмещал обе ипостаси). Но вот в эмоциональном смысле – что-то меняется кардинально.

Поэтому за добродетель своей воспитанницы я был спокоен.

По поводу ее свободного времени тоже не беспокоился. Секретарша в окружной Пожаринспекции (тем более, под началом у некрократа) – не та работа, после которой остаются силы шляться по ночным клубам типа моего и цеплять ребят типа меня.

Это та работа, после которой хочется прийти в свою комнатушку в общежитии для госчиновников (строгая вахтерша на входе, пропускной режим), бросить на пол портфель и завалиться спать, не снимая чулок, туфель и строгого делового костюма.

Мы с Олесей встречаемся в «Зугмильском Розане», в переулке сразу за Площадью Архиличей и Костяным собором. Эта кофейня известна своей чопорностью, высокими ценами и псевдовосточными интерьерами. Само название отсылает к Зугмиле-Пеле, городку на востоке Вистирии, на границе с джаферами, в затяжных боях за который положили в свое время треть 1‑го Ударного Куруманского корпуса.

Владельцам кафе это, наверное, невдомек. Но их интерьеры мне нравятся.

«Розан» – не место для романических свиданий. Здесь крупные дельцы заключают сделки, обмываемые ведрами шампанского. Знаменитости дают симпатичным журналисткам приватные интервью за бокалом шерри. Сюда ходят чопорные пары, чтобы отметить N‑ный юбилей, а маститые академики чествуют своих лауреатов. Никакой романтики. Все по-деловому.

Поэтому и вожу сюда Олесю.

Мы говорим о литературе. Обсуждаем графа Парагорьева, пишущего в «Ладийское душемерцание» под псевдонимом м-р Твинпикс.

Его очерки блистательны и противоречивы, некрократическая цензура рвет его на части, он официально отлучен четырьмя официальными церквями Империи, публика им восторгается. Настоящий властитель дум.

Я говорю, а сам смотрю на Олесю. Она из тех девушек, для которых сложно подобрать другие эпитеты, кроме как «ангельской красоты». Пошло и избито, но она похожа на ангела. У нее волосы цвета платины, точеная фигурка, громадные голубые глаза с искорками насмешливой иронии и звонкий, совсем детский голосок.

В наших отношениях нет и намека на большее, чем просто беседы. Для меня это важно.

Между нами грань, стеклянная стена, которую выстраиваю я сам. Это помогает. Я отвык общаться с такими девушками.

Но всякий раз меня волнует ее присутствие. Сам факт того, что я сижу с такой девушкой в кафе, что она слушает меня…