Их было много — разных, преуспевающих и нет, — друзей Катарины. В основном все они остались от того ее прошлого, когда лишь принадлежность к влиятельной семье открывала перед ней многие двери. Прошлое осталось в прошлом, а друзья…

Они иногда навещали Катарину, но всегда в те моменты, когда я был на чистке. За пятнадцать лет я лишь дважды встречался с некоторыми из них. Теперь же на нашем, можно сказать, семейном празднике они собрались все. И для меня не было секретом, что я их интересую лишь как объект любовных страстей Катарины.

Возможно, им было любопытно, но не более того.

Веселились, наверное, все, кроме меня. Я предпочитал наблюдать за своим праздником со стороны, сидя в мягком уютном кресле и потягивая иногда из рюмки приятный на вкус, старый коньяк. Уж не знаю, где его раздобыла Катарина, но стоил он наверняка прилично.

Непрерывно играла музыка. Гости то танцевали, то возбужденно о чем-то спорили, то громко смеялись над какой-нибудь шуткой. И Катарина принимала во всем этом действии самое активное участие, лишь иногда подсаживаясь ко мне на колени и ласково интересуясь:

— Скучаешь, милый?

— Да нет, — расплываясь в беззаботной улыбке и поглаживая спину Катарины, отвечал я. — Скучно лишь бездельникам бывает, а мне нравится веселиться одному.

Я люблю смотреть на тебя со стороны.

После этих слов Катарина нежно целовала меня в щеку и вновь убегала к своим гостям. Примерно так и прошла вся вечеринка. Только уже ближе к ее завершению я стал замечать, что в мою сторону часто поглядывает один из гостей.

Был он примерно моего возраста, только совсем щуплый и щегольски одет. Еще чувствовалась в его поведении какая-то непонятная легкость, даже бесшабашность, наверное. Было абсолютно ясно, что ему ничего не стоит проиграть в казино целое состояние, а затем отправиться на веселую вечеринку. Но не нравилось мне в незнакомце совсем не это. Неприязнь вызывали его маленькие, бегающие из стороны в сторону, хитрющие глаза. Они напомнили мне почему-то глаза Лозика — того самого, если вы помните, которого я «обработал» еще в отрочестве. Уж типаж-то у них был один, только социальные условия разные. Вот поэтому из одного получилась «шестерка», и закончил он свои дни в вонючем пригороде. А второй, наверняка благодаря деньгам родителей, стал франтовым парнем, который за несколько сотенных мог снять практически любую девчонку в округе. Но и тот и другой мне были одинаково неприятны.

К концу вечеринки незнакомец все чаще стал приглашать танцевать Катарину и вести с ней длинные задушевные беседы. И по тому, как они иногда поглядывали в мою сторону, я понял, что разговор ведется именно обо мне. Но Ката была по-прежнему веселой, и, значит, ничего предосудительного тот неприятный тип ей не говорил. А что до украдкой бросаемых в мою сторону взглядов — к этому я уже давно успел привыкнуть.