— Вы были учителем? — вдруг спросил Романов.

Старик наклонил голову:

— Сорок пять лет… Среди последней партии детей, которых она отправила за границу, были и мои ученики. Я, правда, в школе уже не работал, пришелся не ко двору… но все-таки учил их несколько лет. Умненькие, очень хорошие ребята… мальчик и три девочки. Их схватили прямо в домах… Вы знаете, я хотел спрятать их, но испугался. Просто испугался.

— А сейчас вам не страшно откровенничать с первым попавшимся? — негромко спросил Романов.

Старик улыбнулся:

— Сейчас уже нет. Не все ли равно, кто вы — бандит, полевой командир, искатель приключений? Кем бы вы ни были — детьми вы не торговали точно. Вижу по вашим глазам.

— Почему вы не уйдете отсюда? — Романов снова посмотрел на некогда бывшее женщиной существо, воздевающее руки к небу, словно бы в жуткой попытке отмолить свои грехи.

— Во Владивосток? — понятливо спросил старик. — Я не дойду. Это первое. Я даже не знаю, что там, за Амуром… к сожалению, я сугубо городской человек, хоть и прожил всю жизнь в полусельской местности… Второе — у меня жена, она больна и почти не выходит из дома, а мы сорок три года прожили вместе, было бы некрасиво ее бросить, не находите? И еще у меня семеро сирот. Я их подобрал, когда устал бояться. Есть совсем малыши. Тут мы кое-как кормимся, а до Владивостока нам не дотянуть.

Молчавший Женька вдруг так же молча положил на кастрюльку непочатую упаковку сухого пайка, подумал, прибавил полную одноразовую зажигалку, две пачки сухарей (уже своей, владивостокской, выделки), бумажную трубочку с фруктовыми конфетами (тоже недавнего производства) — и замотал головой, когда старик начал придвигать ведро.

— Не надо, вы его обидите, — сказал Романов старику. — И вы не очень-то теряйте надежду. Вам не дойти до Владивостока. Но Владивосток и сам может к вам прийти… А где найти вашего мэра? Там? — он указал на здание, но старик, все еще порывавшийся придвинуть ведро и что-то бормотавший смущенно-возмущенно, улыбнулся и покачал головой:

— Нет, что вы. Там живут беженцы, он их туда и заселил еще в прошлом году первых… А Никита Никитович сейчас, наверное, дома. Он там решает все дела. Это — за мэрию налево и там такой тупичок… — Старик всмотрелся в форму Романова: — Послушайте, но все-таки — кто вы?!

Романов не ответил. Он махнул рукой Женьке, и мужчина с мальчиком, ведя в поводу коней, двинулись дальше, ориентируясь на двухэтажное здание. Но почти сразу их снова отвлек странно веселый шум и какая-то кутерьма — люди стягивались в угол площади, даже многие торговцы сворачивали или просто оставляли свои немудрящие лотки и спешили туда.