— Но как вы тут?! — Романов, в отличие от генерала, никак не мог опомниться. Белосельский повел плечами:

— Потихоньку-полегоньку… Мы уже давно в пути. Я просто подумал — надо повидаться, вот и поехали себе не спеша… а тут вон ты навстречу сам… По пути много всякого было, пять человек похоронили, зато вроде как нашу власть в семи местах установили. На обратном пути посмотрим.

— С нами во Владик не поедете? — без особой надежды спросил Романов. Они, разговаривая, отошли к ручью, протекавшему под дорогой. Забайкальцы конвоя Белосельского мешались с дружинниками Романова; среди казаков было видно несколько немного иначе одетых мальчишек — видимо, из Селенжинского лицея.

— Нет, извини — нет, — покачал головой Белосельский. — Если бы доехали сами — может, даже и зазимовали бы, насколько там придется. А так — мы назад будем спешить. Чувствую я — как подожмет мороз, у нас хлопот будет немерено… — Он вздохнул: — Тут-то у тебя тихо более-менее с этим. А видел бы ты, как там… беженцев этих…

Романов видел беженцев. Но не стал спорить — в конце концов, вдоль БАМа жило вдесятеро больше людей, чем на Дальнем Востоке. И все-таки он представлял себе, что имеет в виду генерал. Он хотел сказать, что многое надо успеть обсудить, но Белосельский продолжал, глядя в воду у своих ног:

— Дети. Детей жалко; того гляди, умом тронешься… У меня был внук, — Белосельский поглядел на Романова потемневшими глазами. — Я, собственно, думал о нем, когда все это затевал… с лицеем. Смешно, думал — вроде как огонек засвечу, он на него и придет, доберется. Многие пришли, да. Спаслись. А он… нет.

— Он погиб? — тихо уточнил Романов. — Или пропал без вести?

— Мне легче думать, что он погиб… — И Белосельский пояснил: — Пропал без вести — предполагает слишком много ужасных вариантов… Я думал, что он продолжит нашу династию… мы с середины XVIII века служили России с оружием в руках. Но жена сына… ты ж знаешь, как это бывает. Как это было, — поправился генерал. — Она определила Женю в школу с бизнес-уклоном. Сюда, то есть к вам, во Владик. Там он и пропал. Вместе с женой моего сына и самим Тошей. Он служил в городской комендатуре… Не знали его? — Лицо генерала на миг стало горестно-надеющимся, совсем старым…

Романов покачал головой. Но насторожился. Он уже не раз замечал за собой это невесть откуда взявшееся умение — молниеносно, за доли секунды, сопоставлять, казалось бы, разрозненную, буквально краем уха услышанную, информацию.

И за собой замечал, и за многими другими людьми… Устроив руки удобней на груди, он спросил словно бы мельком, из вежливого интереса: