Косоруков усмехнулся:

— Ну, не совсем так, Анатолий Евгеньевич, — насколько я знаю, у вашего следователя другая точка зрения, — он остановил готовый было сорваться с губ академика возглас, и продолжил. — Но я говорю не об этом правительстве.

— А о каком? — вдруг подала голос мать Евгения Журавлева.

Косоруков улыбнулся матери и поприветствовал ее бокалом.

— Рад, что вы стали приходить в себя. — И потом уже добавил: — Я представляю, если можно так сказать, определенные круги, которые некоторые обыватели называют «тайным правительством Земли».

Он повернулся и посмотрел на семью Регулаевых-Фаради.

— Вам, я думаю, о нас больше известно, чем всем остальным?

Глаза Аль Фаради стали холодными, как сталь. Холодными и злыми. Он прошипел:

— У, шайтан! Это ты погубил Рината. Он должен был стать последним хранителем Звезды.

— Да, должен был, — ответил ему Косоруков, — но вы сами виноваты в его гибели. Если бы вы своевременно передали артефакт в наши руки, то все сейчас бы были живы.

Косоруков обвел глазами всех присутствующих и повторил:

— Все.

Он посмотрел на Екатерину.

— И твой отец.

На мать Журавлева.

— И ваш сын.

На бабушку Рината.

— И ваш внук.

На Руденко.

— И твой друг Вадим Чертков.