Бассейн, естественно, никто так и не построил, а вот название прижилось.

Пустырь, расположенный на окраине города, там, где заканчивались все маршруты автобусов, был идеальным место для «спекулянтов» и «барыг», так тогда именовались предприниматели и бизнесмены. Торговля с рук на этом месте процветала всегда, даже во времена Брежнева.

Правда, тогда технология была более изощренная. Желающий сбыть свой товар прогуливался по пустырю и предлагал его проходящим мимо людям, в буквальном смысле «из-под полы». Сделку оформляли тут же на месте, если надо было примерить обновку, шли на кладбище, там же и обмывали удачную сделку, на каменных плитах, у надгробий погибшим летчикам-испытателям.

С рассветом кооперации на «бассейне» началась торговля с машин, и через какое-то время… пустырь зарос ларьками, палатками и павильонами. Когда рынку стало не хватать пустыря, он перекинулся на другую сторону дороги, и как-то так само собой получилось, что левая часть рынка стала продовольственно-строительной, а правая, та, что поближе к кладбищу, вещевой.

В какое время здесь появились узбеки, таджики, армяне, дагестанцы, осетины — сказать сложно. Наверное, где-то в первые годы кооперативного движения. Тогда несколько узбеков привезли из солнечного Душанбе дыни и арбузы, таджики — хлопковые изделия, а армяне — кожаные куртки из Турции.

Поторговали. Уехали. Никого не трогали, всем улыбались, всем платили. Снова вернулись, поторговали, уехали. Потом купили одну палатку, другую, еще и еще…

К концу 90-х годов, когда город более или менее оклемался от финансового шока и кое-как приспособился к рыночной экономике, ситуация на «Келдышевском бассейне» поменялась с точностью наоборот. «Келдышевский рынок» стал напоминать восточный базар, и русских предпринимателей на нем практически не осталось.

Шум, гам, толкотня, пряные запахи, восточная музыка. Под уютными навесами солидные бородатые мужчины, сверкая белыми носками с черными пятками, играют целыми днями в нарды и пьют чай из крохотных стаканчиков. По пятницам — крики муэдзинов из магнитофонов, и эти же мужчины, стоя на коленях на ковриках для моления, лицом на восток, усердно молятся своим богам, а женщины в паранджах покорно ждут, когда закончится молитва.

Наверное, если бы в городе все было нормально с работой и зарплатами, то на этот восточный анклав на краю города никто бы и не обращал внимания. Наоборот, даже радовались бы такой экзотике. Каждый зарабатывает тем, чем может, и как умеет. Но после экономического кризиса большинство городских предприятий так и не смогли оправиться, и многие жители города были вынуждены искать работу за пределами города или соглашаться на мизерные зарплаты на своих разоренных предприятиях.