Корабль продолжал выходить к точке прыжка, отдаляясь от развороченной орбитальной базы. Где-то внутри искореженных останков некогда неприступной крепости оставался Ричард, отославший подальше своих друзей, надеявшийся на то, что вдали от него им будет спокойней.

Он ошибся, и теперь Анна, как и все остальные, понимали это совершенно точно.

«Divide et impera, разделяй и властвуй», – припомнился Штафф девиз древних римлян, как принято было считать их несмышленым потомкам. Потомки постарались на славу, обеспечив не только постройку множества империй, но и обеспечив им такой же финал. И кто из людей или новых форм жизни потерпел фиаско, предстояло решать потомкам, которых, вполне вероятно, уже и не будет. Победителей не судили и в XXVII веке, да и кто бы стал, если уж честно.

Третья сила обитаемого сектора космоса сидела сейчас в кресле капитана Моргана, совершенно не представляя, что следует предпринять. Представитель Протектората, пусть и в таком странном виде, как капитан десантного подразделения, остановившимся взглядом голубых глаз смотрела в обзорные экраны, за которыми оставался человек, сумевший, пусть и случайно, изменить ее жизнь. ХаСОМ в лице Анны Штафф безрадостно разглядывал случившееся, стараясь понять, зачем стоило возвращать ее туда, откуда нет выхода не только для самой Анны, но и для каждого уцелевшего человека. Блек Джек – гордость и страх вольных солдат удачи космоса, именующих себя простыми пиратами, изнывал от бессилия наравне с остальными, а его гениальный брат сейчас занимался привычным делом в медотсеке, стараясь привести в чувство нового старпома. И даже одному из последних представителей уникальной расы гемозависимых ничем не помогали ни его генетика, ни истрепанное в веках узнаваемое имя, ни уникальные способности.

Они проиграли. Все и каждый без исключения. Зачем было что-то говорить? О чем они могли бы сказать? Да и кто стал бы слушать, кроме отчаянно бесконечного космического пространства, в котором Кацман чувствовал себя совершенно спокойным.

– Пиздец, – обронил Джек, будто резюмируя общее настроение, – никогда бы не подумал, что так захочу ступить на твердую землю вот прямо сейчас.

– И не говори, – поддержала его Елена. – Я бы неделю из борделя не вылезала.

– Честно? – вставил Ульрих, поглядывая на Елену.

– Да, а что? – с вызовом уставилась она на борт-инженера. – Думаешь, слабо?

– Нет, – фон Цепеш скромно улыбнулся, – просто мой рекорд еще ни одна женщина на Земле не побила.

Джек присвистнул, Владленова слегка покраснела.

– А я бы ставки принимал, – неожиданно выдал Логан задумчиво, – кто кого, так сказать.