Этим и объяснялось то, что антрополог решила ограничиться тремя днями и на этом умыть руки. Но она сама не ожидала, что первая же попытка попасть пальцем в небо даст такие результаты. Останки следовало извлечь и исследовать. А что, если…

— Приступаем к раскопкам, — распорядилась она.

К делам приступили сразу. Кто-то оцеплял место раскопок, натягивая яркую ленту, кто-то раскладывал инструменты, кто-то спешил натянуть тент на случай дождя, а кто-то сразу схватился за бур и лопату. Работы хватало. Ната трудилась вместе со всеми, успевая иногда посматривать по сторонам и следить, чтобы ничего не было забыто. Но она не могла даже заподозрить того, что за людьми и ею самой наблюдают еще чьи-то глаза.

Буш бежал, сломя голову, как не бегал уже давно, с тех пор, как удирал от жалящих кусак тех, первых двуногов. Он забыл про Злой Глаз, забыл про голод и усталость. Голод? Он скоро кончится! Там мясо! Много вкусного мяса! Его так просто добыть! Двуногов не так уж и много — столько, сколько пальцев у него на одной руке и еще два. Примерно столько же охотников и взрослых самок осталось у вожака Хыха, не считая Уаллы и больной старухи. Они справятся. Им надо только отбить одного-двух двуногов от стада, отогнать подальше и напасть всем скопом.

— Ар! Ар! У-ху! — еще издалека, задыхаясь, закричал он, привлекая внимание стада.

Из кучи тростника высунулось несколько голов, но тут же поспешили спрятаться обратно — Злой Глаз еще стоял над головами, хотя и начал уже сползать к краю земли. Послышалось сердитое ворчание — все негодовали и волновались за Буша, который подвергал себя опасности, разгуливая под его лучами. Но тот лишь замахал руками, головой вперед ныряя в заросли.

— Ар! Ар-ру! У-ху! Ху! Гу-бу! — ему не хватало звуков, внутри все распирало от волнения и чувств. В порыве он схватил за локоть вожака Хыха и стал его трясти, увлекая за собой.

— Га-а-ар! — оскалился тот. Самка Во в тревоге, видя гнев своего повелителя, прижалась к земле, закрывая голову руками, его сын отпрянул в сторону и даже гигант Мам втянул голову в плечи, но Буш не отступил. Он сам оскалился и еще энергичнее затряс вожака, почти силой вытаскивая его за собой.

— Ар-ру! У! Гу! Гам!

Наконец, тот догадался, что не зря молодой самец ведет себя так вызывающе, и последовал за ним. От радости, что его поняли, Буш заскакал на месте, размахивая руками и кувыркаясь.

— Гу-бу! Гу-бу-гу! — выкрикивал он. — Ням! Ням!

И причмокивал губами, словно что-то жевал, облизываясь и потирая себя рукой по животу, словно тот был битком набит.