Правда, поскольку все люди Баруха были вооружены исключительно «Стэнами» с глушителями на стволах, даже в условиях ограниченной видимости можно было прямо-таки автоматически открывать огонь по всякому, кто будет стрелять слишком уж громко.

Непонятно было другое – какой вообще толк был от этих повязок во время ближнего боя внутри не особо большого дома?

При этом на мой бронежилет американского образца (визуально отличавшийся от моряцкого спасательного жилета практически только цветом) Баруховы заединщики смотрели с таким нескрываемым презрением, словно я нацепил на себя как минимум музейную кирасу времён Дон Кихота или бабское бельишко.

Ну да, броня – это же для трусов, ведь от лба и других частей тела разных там «реально конкретных пацанов» пули отскакивают сами собой, словно сухой горох от стенки, без малейшего вреда для пацанского организма…

В общем, «мы пошли на дело, я и Рабинович». А если точнее, Рабиновичей, многие из которых успели изрядно принять на грудь ещё до момента выхода с нашей импровизированной «базы», набралась целая толпа. Практически в соответствии с известной фразой: «мы пахали, я и трактор»…

«Главные силы» Клойзнера, переругиваясь и гремя железом, погрузились в два явно намеренно и заблаговременно лишённых каких-либо идентификационных элементов, вроде номеров и прочего, облезлых трёхосных грузовика GMC с поднятым над кузовами брезентом и быстро покинули окрестности склада.

А мы с «военачальником» сели в старую жёлто-чёрную легковушку немецкой марки DKW.

Барух долго петлял по узким улицам Конакри (то ли страховался на случай «хвоста», в этом городе вообще все улицы кривые), а потом наконец выехал в какой-то застроенный сплошь виллами район с традиционными, росшими вдоль дороги пальмами и прочими тропическими деревьями.

У очередного поворота мы увидели смолящего папироску мужика в беретке и кожанке с белой повязкой на рукаве, но без оружия, который помахал нам, тем самым предлагая свернуть направо.

Хотя, даже если бы этот крутой мэн держал свой автомат на виду, это ровным счётом ничего не изменило бы – окрестности словно вымерли, не было видно ни машин, ни прохожих. Возникало ощущение, что бо́льшая часть здешних вилл пустовала, и уже давно. На это указывали плотно закрытые двери, оконные жалюзи и висячие амбарные замки, мелькавшие на некоторых воротах. По пути нашего следования попалась даже пара явно давно и полностью выгоревших вилл, от которых остались только закопчённые коробки без окон, с провалившимися внутрь крышами, и как минимум один особнячок, который частично разобрали (вывезли всю внутреннюю обстановку, включая полы, сняли окна, двери и входные ворота, но не тронули крышу) с какими-то не очень понятными целями.