– Никогда не понимала этой мужской спеси. Значит, рискнем?

– Если этот тип даже тебя убедил, – ответил он, – то меня легче. У нас и самцовая солидарность, и эта, как ты говоришь, безголовость насчет риска… Поехали!

Она медленно пустила машину в крайнем правом, все еще не до конца уверенная, но на лице злость и жажда рискнуть крупно и бесшабашно проступают все заметнее.

– Да, – сказала она с вызовом, – да, я готова!

– А я готов всегда, – ответил Синенко за нашими спинами. – Как пионер, что готов всегда и на все.

Она буркнула:

– Когда человек готов на все – как-то страшно. Когда на все готов полицейский – даже и не знаю…

– Будет трудно, – заверил я с оптимизмом. – Но ты же любишь трудности?

– Нет, – отрезала она. – Не люблю!

– Женщина, – протянул я разочарованно. – Нет в вас романтики и священного безумства и жертвенности во имя чего-нить там. А это так прекрасно и возвышенно! А вы… ты тоже приземленная?

– Я работаю в полиции, – напомнила она ядовито. – Куда уж возвышеннее!.. То трупы, то… такие вот орлы. Так как ты хочешь это довести до конца?

Я указал большим пальцем себе за спину.

– Наш орел готов, а мы что, не демократы?.. Общество нам доверило защищать основы и столпы, так неужели мы не оправдаем? Кое-что нужно делать и не дожидаясь, когда руководство скажет «да». Оно скажет, только оно медлительное и осторожное, а мы – быстрые и шустрые.

– Прибавь, – велел Синенко. – А то остановят, начнут проверять, чего крадемся, что такое везем…

Автомобиль начал переходить с полосы на полосу поближе к левому ряду, все время наращивая скорость.

Выехали, как и в прошлый раз, за полночь. Как ни странно, волновались и мандражировали только Синенко и Мариэтта, а я, как пень, оставался невозмутим, хотя, конечно, это от дурости. Они оба понимают прекрасно, что нарушают, а я пока еще никак не проникнусь, что все всерьез, это со мной, вот в самом деле свалилось на меня… или сам как-то подсуетился, даже не ожидал, а оно возьми и случись…

Остановив машину за пределами видимости камер, мы заново оглядели здание, беспокойство забралось ко мне в душу и выпустило когти.

Здание осталось тем же, но за это время заменили дверь, на окнах уже металлические решетки, а над входом демонстративно смотрит во все стороны камера с множеством объективов, предупреждая, что на экранах вся улица.

– Быстро сработали, – сказала Мариэтта. – Значит, опасаются только конкурентов.