– Но-но! Я те дам перевороты. Но как… почему я не заметила… Покажи, где носишь!

Я повернулся, показал кобуру скрытого ношения.

– Видишь? У мужчин за века эволюции выработался инстинкт прятать от жены заначку во внутреннем кармане, не слыхала? Так что это просто наше врожденное.

Она сказала зло:

– Ладно, потом разберемся. Но все равно держись сзади. Я при исполнении, а ты темная конячка.

– Я лев, а не конячка. Что-то наш сержант задерживается…

Она буркнула:

– Что-то случилось. Если успели зайти и с этой стороны, то и мы попадем под огонь. Держись за мной!

– Щас, – ответил я. – Вот так прямо и пойду за твоей заячьей спинкой.

– Пойдешь!

– Моя шире, – напомнил я.

– Заткнись, – прошипела она и, открыв дверь, быстро вошла в комнату, держа пистолет наготове.

Помещение заставлено плотно набитыми бумажными мешками, но одновременно с нами с той стороны тоже распахнулась дверь, вошел мужчина с небольшим чемоданчиком в руке.

Мариэтта крикнула звонко и страшно:

– Стоять!.. Полиция!

Он дернулся, другой рукой моментально выхватил пистолет. Я видел, что Мариэтта, хоть и держит его на мушке, может не успеть, но все-таки ее выстрел грянул раньше.

Две пули отбросили его обратно в коридор, там раздался вскрик, в проеме появился крупный мужик с автоматом в обеих руках.

Я выстрелил, как самому показалось, еще раньше, чем боевик выскочил из-за дверного косяка, но пуля, отколов древесную щепку, ударила его в закамуфляженный бок.

Боевик изогнулся от боли, нашарил меня взглядом, но Мариэтта, зло оскалившись, всадила в него три пули. Он рухнул лицом вниз, она ринулась было перепрыгнуть и бежать дальше, я рявкнул:

– Стоять!..