– Поэтому я не хочу, чтобы… чтобы была четвертая смерть. Видимо, такая моя карма. Нет. Не хочу.

– А чего вы хотите, Андрей Юрьевич?!

Китайские фонарики – свечки, чей огонек дрожит за кусками ткани, пропитанными «кровью Дракона», смесью крови ящерицы и сока растения хэнду, – бросают на лицо полковника и его погоны мерцающий свет. Он отражается во вращающемся стеклянном круге, уставленном пиалами с соусами, специями и с тарелкой тофу с центре. Полковник подносит к лицу рюмку с колыхающейся в ней прозрачной жидкостью.

Медный рассеянно смотрит мимо него. На гобелены с китайскими джонками, выгребающими в Желтое море.

– Я… я не знаю. Я хочу, наверно, просто, чтобы все это… чтобы все было, как прежде. Совсем как прежде, понимаете?!

– Не хотите, значит, быть медным… Буддой?

– Не хочу Буддой! Тьфу!

– Понимаю, – мягко говорит Заратустров. – Тяжело это. Ну и славненько. Давайте-ка водчонку допьем, ага?

– Давайте.

Медный жадно опрокидывает в рот водку. Выпивает и полковник, но гораздо быстрее, небрежнее. Затем он, перегнувшись через стол, накладывает руки на глаза Медного, как будто на глаза покойника – легко, одними кончиками пальцев. В тишине ресторана, наполненной только звяканьем посуды, звучит какой-то странный стрекочущий звук, словно большое невидимое насекомое чистит крылья. И только тот, кто умеет читать по губам – если бы видел в этот момент бесцветные полковничьи губы, прочел бы по ним, как по летеграфной ленте:

БУДДА.ВЕНЕРА.225

БУДДА.ВЕНЕРА.225

Вот Заратустров убирает руки. А рюмка вываливается из рук Медного. Он тупо водит осоловевшими глазами по сторонам и наконец выдавливает:

– А… ум-ммм-м… а скоко время, Алсан Григ-рич…

– Половина десятого.

– О! О-о-о! А к-к… как же мы д-домой! Ток-токо… – Медный нетвердо машет пальцем. – Токо не на такси! Финансы поют… ик… романсы!

…Видно, что он, бывший совершенно трезвым еще пару минут назад, сейчас абсолютно пьян. Словно метла вымела из его головы не только то, о чем они только что говорили с Заратустровым, но и то многое, что принесли последние месяцы.

– Давайте, я вас отвезу, голубчик! – Заратустров легко поднимается.

Крупную купюру он уже положил под медную фигурку Хэня.

Полковник подхватывает шатающегося спутника под руки. Когда он ведет его по красной ковровой дорожке меж столиков, Медный, пьяно смеясь, говорит: