Успокоенный столь утешительным выводом, Степан принялся за дело, насвистывая себе под нос какой-то веселенький мотивчик из репертуара незабвенного радио «Шансон». Начал с носа: дергал рычаги кассетников строго по очереди, не пропуская ни единого. Когда заряженных кассетников осталось всего двое — вновь позволил себе выглянуть в иллюминатор.

Аэродрома, как такового, уже почти не существовало. Он уходил в небытие, снедаемый одним из самых верных друзей человечества — огнем. Ровная, гладкая как стекло взлетно-посадочная полоса сыграла сейчас с имперцами злую шутку: напалм растекался по ней едва ли не мгновенно, быстро находил свои цели, которые, взрываясь, создавали цепную реакцию. Взрывались дирижабли, заправщики, ангары. Да что там — сама земля горела под ногами ополоумевшего от ужаса врага. Очень жаль, что эту картину не видит Улуша, уж ей бы наверняка понравилось. Впрочем не проблема, Степан разрешит ей порыться у себя в памяти ради такого случая. Или Володарь вон пусть покажет своей верной служке. Этот зловредный старикан наверняка сейчас наблюдает за происходящим, потирая от возбуждения запотевшие ладошки.

Вдоволь насладившись впечатляющим зрелищем, Степан вернулся к носу и вежливо постучал в дверь рубки управления.

— Что вам нужно? — женский голос откликнулся почти сразу, дублируя фразу на немецком и русском языках.

— Я бы кофейку выпил, — честно признался Степан на чистейшем русском. — Верите, почти забыл, что это такое.

— Вы шутите? — обладательница женского голоса была явно в растерянности.

Он очень четко представлял себе сейчас ее бледное лицо, окаймленное роскошными локонами вьющихся волос цвета оставленного за порогом прошлой жизни его любимого «Лексуса».

— Нет, ничуть. Кофе и правда хотелось бы. И поговорить спокойно, желательно без насилия.

На некоторое время стало тихо. Она отошла от двери толи для того, чтобы без помех обдумать сложившуюся ситуацию, толи желая посоветоваться с остальным экипажем. Впрочем, второе навряд ли. Слишком горда была оберстлейтенантша, гонор даже сейчас пер изо всех ее отверстий.

Вскоре женщина вернулась:

— Допустим, что я открою вам дверь. Одному. Без оружия. Какова гарантия того, что ваши люди не ворвутся вослед за вами и не поступят с нами так, как они поступили до этого с остальной частью команды?

— Мое слово, — Степану ход мыслей оберстлейтенантши не очень нравился. Оставить за дверью автомат, бросить спящую мертвым сном Улушу без прикрытия для того, чтобы безоружным войти в это паучье логово… Хотя, с другой стороны, навряд ли враг попытается атаковать будучи твердо уверенным в том, что странный русскоговорящий сирть не один. Рискнуть стоит, иного выхода просто нет.