— Успокойся. Ничего я не удумал. Такие люди как Ильса сами выбирают свою дорогу и идут потом по ней до конца.

Степан не лукавил. То, что он сказал, действительно было правдой. Потому и смог выдержать испытывающий, всепроникающий взгляд ведуньи.

Засевшие в городской управе имперцы патронов явно не жалели: пулеметчики лихо разбазаривали свой боезапас, похоже, нисколько не заботясь о том, куда попадают их пули. Сирти же отстреливались вяло, скорее просто для острастки. Степан догадывался, почему. Дело здесь было вовсе не в экономии патронов, а во вражеских снайперах. Да, их много, они действительно настоящие профи, но самое главное — они заранее были подготовлены к такому обороту событий. Сектора обстрела поделены и тщательно пристреляны. Никто никому не мешает, каждый занимается своим участком, изученным от и до, до самых мельчайших подробностей. Сложно даже представить, сколько полегло по их милости людей, прежде чем сирти стали более осмотрительны.

Крышу они с Улушей покинули лишь после того, как Степан распределил своих снайперов по облюбованным им позициям, строго-настрого приказав открывать огонь лишь в том случае, когда враг вознамерится пойти в атаку. Он вполне трезво оценивал их способности, а потому не хотел терять зря людей.

От удара Степановой ноги, обутой в тяжелый армейский ботинок, дверь одной из квартир гостеприимно распахнулась, с грохотом впечатавшись в стену коридора.

— Есть кто живой?

Недоброзрачного* — в буквальном переводе со старославянского: некрасивого.

_____________________________________________________________________________

Ответом ему была тишина. Окна квартиры выходили на противоположную от площади сторону и, похоже, имели неплохую звукоизоляцию. Естественно, звуки выстрелов доносились и сюда, но они не шли ни в какое сравнение с той какофонией, что творилась снаружи.

Переступил через порог, взяв «Вальтер» наизготовку. Следом за ним проскользнула Улуша. Ноздри ее широко раздувались. Принюхивается? Степан не успел остановить девушку, когда та, словно тигрица, первой рванулась по коридору и исчезла в гостевой комнате. Вот те раз! Он тоже поспешил вперед, матернулся, на миг потеряв равновесие, когда нога зацепилась за край ковра и, вдруг совершенно неожиданно для себя уловив справа какое-то движение, развернулся и дважды рефлекторно нажал на спуск.

Звон разбитого стекла, испуганный вскрик Улуши, впившийся в щеку миниатюрный осколок заставили его сердце биться в разы быстрее. Тьфу ты, зеркало, мать его!!! В последнее время нервы что-то совсем расшатались.