– Признавайся!

Старик Фолио был на пару лет старше Данилы, но судьба его сложилась почти одинаково с ним. Тоже ходил в вольных, затем в шайке, правда, далеко вопреки убеждениям. Он был учеником школы друидов Ирвина, и по понятным причинам попал в опалу. Чтобы выжить, прибился к ватаге романтиков большой дороги. Руку на мирного человека никогда не поднимал, занимался латанием ран бандитов, предоставлявших ему пищу да защиту крепких плеч. Затем бежал из шайки, которую на следующий день накрыли инквизиторы и пожгли на кострах. После этого прибился к какому-то отряду, впоследствии вошедшему в состав клана Глефа. Тут и познакомился с Данилой, и не раз бок о бок шёл с ним на рискованные задания.

Но годы шли, тяжёлое прошлое дало о себе знать в виде множества болезней, и Фолио остался в тылу, отпустив увесистое брюхо и длинную седую бороду. Однако душой оставался таким же, и недавней фразой, как обычно, подразумевал наличие ран и болезней.

– Нету, нету, Фол! – подняв в защиту руки, ответил Данила, уже пожалевший, что зашёл. Кожанку с дыркой от болта и кровью он забыл снять.

– Ага! Ранение! Так-с… – пробурчал травник. – Вот, – Фолио вытащил из кармана робы небольшой пузырёк. – Попей это. По глотку в день.

– Да ну! Опять! Эта дрянь воняет, как тухлый мамонт, чёрт бы побрал!

– Заткнись и бери! – рявкнул травник.

Данила, скрепя сердце, протянул руку и взял проклятую настойку. После недавнего лечения похожей дрянью он долго не мог покинуть отхожее место.

– Как он? – спросил охотник, засовывая пузырёк за пазуху и внимательно оглядывая Селтика. Тот лежал на топчане с закрытыми глазами, постоянно вздрагивая и бормоча непонятные слова.

– Да ничего не понимаю. Похоже на лихорадку, да только неясно, от чего. Никаких ран нет. Провёл работу с мантрами – никакого эффекта. Вообще. Странно…

Данила приблизился к больному, и, склонившись над ним, стал всматриваться в дрожащие на лице мышцы.

– Капилляры выползли на лицо, – пробормотал Данила.

– Ага. Такое ощущение, что все клетки его тела находятся в движении.

– Да, и губы синие совсем, – сказал охотник, и вдруг глаза Селтика открылись.

Безумный ужас обуял старого вояку. Таких глаз он не видел ни у одной знакомой твари. Красные белки и фиолетовые, с жёлтыми прожилками зрачки, словно поросшие непонятным грибком. Селтик схватил Данилу за грудки и с лёгкостью притянул к себе, зашипев несвойственным человеку голосом:

– Убей меня! Слышишь? Убей!

Данила рванулся, но Селтик держал его слишком крепко, пока Фолио не огрел того заклятьем сна. Тот какое-то время ещё держал охотника, а затем его мышцы ослабли, и он успокоился. Полностью. Без всякой дрожи и бормотания.