– Я буду смотреть в будущее. Я буду тебе помогать. Но сожалеть я буду, когда захочу и о чем захочу.

– Договорились. Теперь, когда это решено, я думаю, тебе следует знать. Я хочу восстановить пост Стратега.

Боб презрительно фыркнул:

– Этим титулом ты хочешь именовать командира армии из двухсот солдат, пары самолетов, пары катеров и роты штабных работников?

– Ну если уж я могу называться Гегемоном, то и ты можешь принять такой титул.

– Как я вижу, присвоение этого титула ты не хочешь показывать в новостях.

– Нет, не хочу. Я не хочу, чтобы люди слышали эту новость, видя на экране ребенка. Пусть они узнают о твоем назначении Стратегом во время показа старых записей о войне с жукерами и услышат закадровый комментарий о том, как ты спас индийских ребят из Боевой школы.

– Нормально, – сказал Боб. – Принимаю титул. А красивый мундир с золотым шитьем мне полагается?

– Нет, – ответил Питер. – При той скорости, с какой ты растешь, мы разоримся на портных.

У Боба на миг затуманилось лицо.

– Что такое? Я опять чем-то тебя обидел?

– Да нет, – ответил Боб. – Я просто подумал, что сказали тебе родители, когда ты им объявил, что ты и есть Локк.

Питер засмеялся:

– А притворились, что с самого начала все знали. Что с них взять?

По предложению Боба Питер расположил главные учреждения Гегемонии на огороженной территории возле города Риберао-Прето в штате Сан-Пауло. Здесь они имели отличное воздушное сообщение со всем миром, а окружали их небольшие города и фермы. Здесь они были далеки от любого правительства. Здесь было приятно жить, строя планы и обучая людей ради скромной цели освободить плененные народы, одновременно не допуская новых агрессий.

Семья Дельфики перестала скрываться и приехала к Бобу под защиту Гегемонии. Греция входила в Варшавский договор, и возврата домой для них не было. Приехали и родители Питера, чтобы не быть легкой мишенью для каждого, кто захочет до Питера добраться. Он нашел им работу в Гегемонии, и если они были недовольны переменой жизни, то никак этого не показывали.

Семья Арканян тоже покинула родину и с радостью приехала туда, где их детей не украдут. Родители Сурьявонга тоже смогли выбраться из Таиланда, переведя семейное состояние и семейный бизнес в Риберао-Прето. Прибыли и другие семьи, связанные с тайцами армии Боба или индийскими выпускниками Боевой школы, и вскоре в окрестностях португальская речь стала редкостью.

Об Ахилле ничего не было слышно. Оставалось предполагать, что он вернулся в Пекин. Возможно, он тем или иным способом пробирался сейчас к власти. Но уверенность укреплялась тем сильнее, чем дольше продолжалось молчание. Китайцы, поработав с ним, достаточно хорошо его узнали, чтобы не допускать к рулю.