Пинг совсем не так уверена, что ей хочется кого-то на себе возить.

— Noh long! Noh long! — повторяем ей мы с Лукасом, так и эдак, жестами и мимикой, призывая на помощь Биби, но вот наконец слониха послушно опускается перед нами на колени.

Тогда я хватаюсь за хрящ ее уха и закидываю ногу ей на спину, подпрыгиваю — и вот уже сижу на том, что должно быть ее шеей. Шерсть на ней вьется, выступающие кости затылка натягивают шершавую колючую кожу, и я прижимаю ладони к верхней части, где шкура помягче.

Никто не говорил мне о том, каким теплым может оказаться слон. Пинг такая же теплая, и мягкая, и живая, как и я.

Когда она медленно поднимается во весь свой рост, я покачиваюсь взад-вперед, сжимая колени, чтобы не свалиться. Слониха поворачивает уши немного назад, к моим ногам, видимо желая, чтобы я не вертелась, и мы начинаем путь вверх по тропе, в перепутанные заросли джунглей.

Итак, мы двинулись. Все мы, по двое на слоне. Лукас и я. Ро и Тима. Биби и Фортис. Конечно, Биби не помешал бы личный слон. Как я и подозревала, ни монах, ни мерк не радуются совместному пребыванию на спине слонихи.

Не говоря уж о том, что этому не рада слониха.

Мы медленно движемся от реки в сторону долины.

— Держись крепче, — говорит Лукас, откидываясь назад, когда моя голова дергается в его сторону.

В ответ я могу лишь старательнее цепляться за него.

Пейзаж перед нами просто волшебный.

С высокой спины слонихи, на которой я сижу позади Лукаса, обхватив его за пояс, я вижу бесконечное упорство жизни, неустанный рост всего вокруг меня. Даже на деревьях растут другие деревья.

Джунгли скрывают свои сокровища и свое прошлое. И даже в такой близости от городов я не могу его увидеть, хотя и в силах ощущать — целые затерянные города, светящиеся под пальмами и папоротниками.

Я иду, думаю я. Я найду вас. Затерянные города и потерянные сестры. Как бы джунгли ни прятали вас от меня.

Нефритовая девочка и нефритовые сны.

Она должна быть там. Ничто не должно с ней случиться.

Не раньше, чем я до нее доберусь. Я обещаю.