Мы забираемся под ковры и подушки и замираем, прижавшись к мокрым бамбуковым шестам.
Симпа в мундире — в мундире и при оружии — появляется на берегу и внимательно всматривается в плот. Биби салютует ему.
— Мы здесь мимоходом! — Он кричит что-то на диалекте Колоний. А потом ругается себе под нос. — Я ему сказал, что везу продукты в храм вверх по реке. Посмотрим, насколько глуп этот парень. Не шевелитесь.
— А в чем дело? Почему он нас останавливает? — Голос Тимы едва слышен из-под ковров.
— Пограничный контроль. Мы уже близко к следующей провинции.
— Тут между провинциями установлены границы? — Лукас явно напряжен.
Я чуть высовываю голову из-под полосатой подушки.
— Да. Даже между соседними домами могут установить посты, если Главный Посол решит направиться в ту сторону. Эти ребята очень осторожны.
Я слышу, как негромко фыркает Фортис:
— Ну, это еще мягко сказано.
Биби пинает сбитый в ком ковер, который и есть Фортис.
— Если бы ты знал то, что знает он, ты бы, наверное, тоже немножко больше заботился о себе, мерк.
— И это тоже мягко сказано, — бормочет Фортис.
Биби снова пинает его, а потом уже все молчат, и говорят только Биби и симпа.
Но солдат оказывается достаточно глупым, и нам позволено следовать дальше. Потом река поворачивает на север, и мы поворачиваем вместе с ней. Все выглядит буквально идиллически. Все так мирно… И не подумаешь, что где-то может быть иначе. Не догадаешься. Здесь все так же, как было сотни и сотни лет. Я уже чувствую любовь к этому месту, хотя и вижу его впервые в жизни. В нем живет некая древняя душа, точно так же, как в холмах вокруг миссии. Эти земли принадлежат этим людям, а эти люди полагаются на эту землю.