Его поклон длился гораздо меньше, чем того требовал йнан.

– Мы долго скакали и с трудом нашли тебя.

Келлхус смерил его взглядом, которым одаривал всех грешников, припадавших к его стопам: словно заблудший, наконец, нашел выход из холодного отчаяния и оказался под теплыми летними лучами.

– Ты удивлен, – сказал он, легко подстроившись под мелодическую речь Нелюдя. – Ты считал, что мы обречены.

Гость по-змеиному прищурился. Он устремил глаза вправо от аспект-императора – на волшебный гобелен, понял Пройас. Теперь стало ясно, что Келлхус подразумевал под странностями. Какая-то низость угадывалась в этих непредсказуемых позах. Впервые он заметил, что у Нелюдя под блестящей кольчугой ничего нет.

– Ниль’гиккас посылает тебе свой привет, – сказал Нин’сариккас. – Даже в смутные времена свет, который излучает аспект-император, освещает все.

Величественный поклон.

– Значит, Иштеребинт с нами?

Неопределенная рассеянность Эмиссара перешла в явную дерзость. Вместо ответа Нин’сариккас обвел глазами Палату Одиннадцати Вех, а потом, стараясь скрыть отвращение, уставился на Пройаса и стражников у колонн, стоявших по бокам. Под его пристальным взглядом Пройас испытал странный приступ собственной несостоятельности, как слуга в присутствии знати: сознание телесной и духовной неполноценности.

Словно ангелы давно умершего бога, Нелюди неподвижно стояли на месте, излучая гордость, которая пережила их славу. Только вид и обращение аспект-императора мешали им, словно солнце затмевало свет луны.

– Память о давней измене… – наконец ответил эмиссар, задержав взгляд на Пройасе, – сильна. Для некоторых имя Анасуримбора означает человеческую гордыню и смуту.

При этих словах стражники обнажили широкие мечи. Пройас быстро поднял руку, чтобы остановить их, зная, что Нелюдь говорит, исходя из превосходства прожитых столетий, что для них вся история поколения людей мелка, как размножение мышей. У них не было оснований умалчивать о своем давнем недовольстве.

Келлхус не выказал никаких признаков оскорбленного достоинства. Он фамильярно наклонился вперед и, упершись локтями в колени, сжал руки.

– Иштеребинт с нами?

Продолжительный, холодный взгляд. Пройас обратил внимание, что два других Нелюдя, сопровождавших Нин’сариккаса, держали глаза опущенными долу, словно охваченные ритуальным стыдом.

– Да, – ответил Эмиссар. – Священный Ишрой Инжор-Нийаса присовокупит свой голос и щит к твоему Походу… Если ты захватишь Даглиаш. И удостоишь почестями ниомейцев.

Пройас никогда не слышал о ниомейцах. Он знал, что Даглиаш – крепость древних норсираев, которая была воздвигнута для защиты от Голготтерата. Ее оставили нетронутой из тех соображений, что низкие создания потребуют каких-то гарантий успеха, прежде чем отправлять свою помощь.