– Совсем завялились, – сказал он, рассматривая черные останки своим опытным взглядом.

На истоптанной земле редко можно было заметить даже травинку. Скоро они были посреди поля битвы, жалкая вереница на бескрайнем поле. Они наблюдали, как пируют падальщики, вороны выклевывают глазницы, как осторожно кружат волки бок о бок с шакалами. Видели обугленные останки, чуть возвышавшиеся из оплавленного песка. Внутренним взором колдун мог различить в рядах изрубленных тел людей, боевые порядки тяжеловооруженных воинов, шедших под знаменами со всех Трех Морей. На земле были большие выжженные круги, словно от погребальных костров. Мимара наклонилась и подняла с пыльной земли Кругораспятие из проволоки. Старый чародей видел, как она повесила его себе на шею на полоске сыромятной кожи. По какому-то странному совпадению, символ лег как раз поперек хор, скрытых у нее на груди.

Везде, куда ни смотрел Акхеймион, он видел следы магии, причем гностической, а не анагогической. Опытному человеку это было совсем не трудно увидеть, как разницу между следами меча и молота. Мимара однажды сказала, что Келлхус уважал древнюю монополию школы Завета на Гнозис, дававшей секретные познания только ведьмам – сваяли, как стимул для прочих Школ. Поэтому, замечая следы гностической магии, он не мог не вспомнить о своих прежних братьях и сестрах и в очередной раз подивиться, отчего его больше это не заботило.

Поэтому там, где он видел даже небольшие следы Гнозиса, он не мог не думать о своих былых братьях, удивляясь при этом, что ему все равно.

– Шранки! – захихикал Сарл откуда-то сзади. – Невиданное сборище! Тюки и тюки!

Капитан ничего не говорил. Клирик тоже не проронил ни слова. Оба шли, как будто виды вокруг них были взаимозаменяемы с любым другим пейзажем, как будто, куда б они ни ступали, груды мертвых окружали их. Но остальные вертели головами, тыкая пальцами в сторону различных ужасных достопримечательностей.

– Он наступает на Голготтерат, – пробормотала Мимара, шагая рядом со старым магом. – Он истребляет шранков…

– Что ты имеешь в виду?

– Келлхус… Ты все еще считаешь его обманщиком?

Он обвел взглядом бойню вокруг.

– Только Ишуаль даст нам на это ответ.

Призраки прошлого задвигались внутри его, призраки тех, кем он был. Когда-то, до своего изгнания, он бы при виде таких полей ликовал и плакал от радости. Аспект-император пошел в поход против Консульта в стремлении предотвратить Второй Апокалипсис: прежде он бы рассмеялся даже при одной мысли, что когда-нибудь доживет до такого зрелища, посмеялся бы над столь отчаянным желанием.