– Акка… – ахает она и отползает назад. От солнца слезятся глаза.

Горячая кровь течет по губам.

И ничего не случается. Ничья рука не хватает ее за горло, ничей нож не режет обтрепавшуюся одежду.

Инстинкт подсказывает ей не двигаться. Она даже почти не дышит.

Око Судии, которое так долго было закрыто, открывается.

Она видит, как они стоят неровной дугой, демоны с равнины. Их шкуры обуглены, и волоски их нескольких искупительных деяний – единственная связующая их нить. А самый темный из них и самый страшный прямо перед ней… становится на колени. Капитан.

– Имперская принцесса, – хрипит он, его глаза пылают, как озера дегтя. – Избавь нас от проклятия.

– Я – Анасуримбор Мимара, – восклицает она, – имперская принцесса, жена и дочь самого аспект-императора! Под угрозой смерти и вечного проклятия я повелеваю вам отпустить Чародея!

Они связали Акхеймиона, заткнули ему рот кляпом и обмотали веревкой, как труп для сжигания на погребальном костре.

– Ты отступница, – говорит Капитан. – Беглянка.

У них ее меч, бедная Белка.

– Нет! Нет! Я вовсе не… не…

У них ее Хоры… ее Слеза Бога.

– Глупая девчонка. Неужели ты думала, что твое исчезновение пройдет незамеченным?

Она была у них в кармане.

– Ты осмеливаешься командовать мною!

– Ты пленница. Благодари богов, что не хуже.

Тут она вспоминает, что он совершенно не похож на нее – его душа и чувства столь же чужеродны, как и у Нелюдя, если не сильнее. Но в нем есть целостность, единство намерения и действия. Это заметно по выражению его лица и поведению, полное отсутствие противоречий.

Отчего-то это ее успокаивает. Тщетность сопротивления освобождает. Когда-то она это знала прекрасно.