– Да. Так что можете прямо сейчас двигать по той дороге, по которой я приехала. Прибудете к деревне Тработ. Там, на дальней окраине, заброшенный дом – возле него стоит полусотня. Могут, конечно, пойти куда-то в ночь, если нарочный с донесением прибудет, но ночью идут медленно, так что даже на своих муллах вы их догоните.

103

Проводив братву, Зена перевела дух и принялась за ужин. Приготовлено было не так, как умела она, но для путевых передряг даже такой ужин был кстати.

И похлебка, и жаренное мясо, и вчерашние калачи с медом под горячее вино. Съев почти все, Зена приказал остатки завернуть с собой и поднялась в выделенную для нее комнату, которую показал ей лично хозяин заведения.

– Как вам, госпожа? Есть еще две свободные, но окна выходят, извините, к сортиру.

– Меня это устраивает, – сказала Зена, заметив как он заискивает.

Да, она не выглядела, родственницей губернатора края, но хозяин видел, как она осадила четверку воров и понимал, что в этой немолодой женщине скрыта неизвестная ему сила.

Ну и, потом, у нее была дорогая породистая лошадь, на которых по большой дороге, не каждый рискнул бы поехать – такой товар привлекал разбойников. Однако поехала и доехала, да еще заставила воров оплатить хороший ужин.

Хозяин вспомнил, как выглядывал из кухни и улыбался, злорадствуя на то, как она осаживала этих мерзавцев.

– Спасибо, голубчик, ступай себе, а я спать лягу.

– Про вашу коняжку не беспокойтесь, госпожа, ей обеспечен самый лучший уход, – напоследок сообщил хозяин и прикрыл дверь. А Зена упала на мягкую кровать и улыбнулась. Давно она не дышала воздухом дорожной свободы, когда только ты, твоя удача и клинок. Ну, и еще – наглость и готовность немедленно ввязаться в драку – сколько бы твоих врагов не было.

И так ей приходилось поступать не единожды.

Случалось, уходила, харкая кровью и зажимая пальцами сквозные раны, но выживала и возвращалась на дорогу, а потом находила обидчиков и закрывала вопрос.

Да, она мстила, а потом бежала, куда глаза глядят, поскольку по ее следам – и она это знала, бежали, скакали, вынюхивали три или четыре бригады отъявленных мерзавцев – кровавых убийц, офицеров королевской службы и разных прочих охотников.

Слишком высокий за нее выставляли куш. И так – тридцать лет.

Тридцать лет она жила, то в землянках, то в королевских опочивальнях, а потом в полевых шалашах и опять в графских имениях. Пока была молодой, многое покрывала своей красотой и смелостью, но позже пришлось добывать пропитание трудом и умением. А куда деваться?

Зена считала себя закаленной железной бабой, которая ничего не боялась. Она не боялась внешних врагов, но опасалась лишь одного – одиночества.