В профессорской прихожей была полутьма. Полоска солнечного света проникала через стеклянную дверь кухни. И в золотом квадрате на полу, словно разлитая ртуть, чернели два силуэта.

И тишину, которую не нарушил шёпот открывшейся двери – хорошо смазывал петли профессор, – разбил вдребезги знакомый голос.

– Даже не думайте, не смейте! – резко и грозно произнёс Решетников. – Не смейте даже близко подходить к этим женщинам. Они будут жизнью рисковать, страну спасать будут!.. Вы всё сделали уже, мы сделали. Уж не портите… Вы…

– А я буду рядом, – ответил другой голос. Второй мужчина говорил тихо, едва слышно, но не узнать его было невозможно. – Я всегда рядом. Вам не хватает мага, и я могу помочь. Всё-таки я знаю формулу…

– Неважно! Не смейте! Вы же понимаете, что уже приняли своё решение! Нет вас!

– Вот он я, и всё ещё способен вытянуть Гречина в одиночку!

– Нет вас, Виктор Арнольдович. Для них – нет! И не смейте…

«Витя! – билось в Симиной голове, звонким стальным шариком отскакивая от висков. – Витя! Витенька! Живой!»

Оставив девчат в тёмной прихожей, староста на непослушных ногах двинулась к жёлтому квадрату на полу, остановилась, глядя не в кухню – на две вздрогнувшие тени. Подняла глаза. И тотчас перед ними всё закружилось, поворотилось вверх тормашками. Сима скользнула на паркет, и через мгновение темнота обняла её за плечи знакомым, любимым движением. Но Сима заплакала сквозь тяжело навалившуюся тьму и оттолкнула поддержавшие её руки.

– Простите, Елена Васильевна, Юлия Сергеевна, простите, что так получилось, что так поступили с вами. Так нужно было… – донеслось до Симы сквозь марево отступающего беспамятства виноватое бормотание профессора Решетникова. Симе стало жаль старика. Подумалось: «Сколько ж вам ещё за себя, за страну и за Учителя перед нами извиняться?» – «Да сколько можно, право?! – задохнулся обидой внутренний голос. – Или не лги больше, один раз повинившись, или не винись!»

«А ведь он передо мной и за это тогда, в квартире, прощения просил, – догадалась Сима. – Ненавижу! Всех ненавижу! За ложь вашу, за боль эту адову. За всю эту боль, за девчонок моих. За Оленьку Колобову…»

– И Олю нужно было… так? – словно прочитав мысли старосты, спросила Юля глухо.

«Отчего же ОН молчит, – крутилось в голове у Симы. – Хоть слово бы сказал. Одно слово!»

– Мы думали, она убила поисковиков, – проговорил Виктор, прокашлялся. – Ольга была в Корсуне. Слишком это страшно для совпадения. След трансформанта на холме, где погибли эти дети… И Оля. Я встретился с ней и привёл к щитам. Думал, она расскажет правду. А её зацепило. Началась неконтролируемая трансформация. Пришлось…