Принципат Делари и его внучка смотрели на него с изумлением.

Хект и сам изумлялся, с какой верой он произносил каждое слово.

– Герис, твой отец не мог ошибиться? – спросил принципат. – Есть ли хоть малейшая вероятность?

– Нет, дедушка. Он справлялся у самих Орудий.

– Понимаю. Ну что же, Пайпер, неплохо. Герис, а что ты помнишь о своем раннем детстве?

– Все было почти так, как он говорит, – отозвалась она, бросив на Хекта странный взгляд. – Мама всегда очень волновалась, а отца подолгу не было – он сражался в чужих землях. А когда все-таки приезжал, то гостил недолго. Когда он приходил, мы все плакали от радости. А потом от горя – когда снова его провожали. Мама умоляла его остаться, но он все равно уезжал. Не мог иначе. Великое дело всей жизни занимало почти все его время, и он встречался с нами только урывками.

– Она немного идеализирует, – пояснил Делари, – но в основном это правда. У моего сына – будем звать его Грейдом Дрокером, раз он сам выбрал себе такое имя, – была цель в жизни. Ты видел его. Даже перед самой смертью… Он отрекся от себя самого, отрекся от своего наследия – от всего отрекся, чтобы сразиться с Ночью. И в конце концов так ничего и не добился.

– Он выслеживал какое-то чудовище в Святых Землях, – продолжала Герис, – а за нами явились работорговцы. Ночью. Никто не ожидал. Кораблей на берегу не заметили. Мама сказала: этого не может быть, никаких работорговцев тут уже много лет не видели, Апарион и Датеон их не пустят. Так она и повторяла всю дорогу до корабля. Я только это и помню с той ночи.

У Пайпера Хекта земля ушла из-под ног.

Это было его самое первое детское воспоминание: какие-то мужчины, от которых мерзко воняет, затаскивают его на борт корабля. Разговаривают на незнакомом языке. Корабль похож на купеческий. Работорговцы хватали лишь молодых женщин, девушек и детей. На судне их были десятки.

Во сне иногда являлись и еще более ранние воспоминания, но он забывал их после пробуждения – тридцать лет старательно не обращал на них внимания.

Делари и Герис смотрели на Хекта во все глаза.

– Ты, кажется, взволнован, – сказал принципат.

– Думаю об этой истории. В ужасном мире мы живем.

– Герис, согрей ему кофе. Пайпер, мне, возможно, придется наложить на тебя кое-какие чары.

Усилием воли Хект взял себя в руки, хотя в голове по-прежнему царил полный сумбур.

Он вспоминал. Ведь у него была сестра по имени Герис. Старшая сестра.

Делари как-то заметил, что его внучка очень похожа на свою мать.

Теперь он видел, как она похожа на тот смутный образ, что с мучительной ясностью всплыл сейчас перед глазами.