— Не просто позволю: я настаиваю, — ответил судья.

— Хорошо. — Флегетон выдержал ещё одну короткую паузу. — Как я потом узнал, его звали Гена Молчун, и он атаковал нас на рассвете. Один, но внезапно, и потому у него были все шансы на победу. Минут за пять он положил половину моего отряда, после чего мы сумели организовать оборону, но приходилось трудно. Молчун двигался быстро, стрелял метко и собирался уничтожить всех нас. Это был честный бой…

— Банда падальщиков против одного человека?

— Не мы начали сражение — клянусь. Но не скрою: я хотел его закончить.

— И закончили, я полагаю?

— Не совсем так, ваша честь: апостол умер, но не был убит.

— То есть? — не понял Захаров.

— В какой-то момент Молчун остановился. Спрятался за валуном и перестал стрелять, перестал двигаться. Мы минут десять сидели, думали, что это очередная хитрость, потом я выслал вперёд разведчиков — апостол не стреляет. Стало ясно, что что-то случилось… Я тогда подошёл первым, хотел показать парням, что ничего не боюсь, это полезно для авторитета… — Взгляд Флегетона неожиданно затуманился, судя по всему, он видел окончание боя, видел себя, приближающегося к страшному апостолу, видел всё в мельчайших деталях. — Молчун сидел, прислонившись спиной к валуну. Как будто устал. Мы решили, что убили его… Я подошел — он сидит… А потом сработала система аварийной эвакуации, ЗСК раскрылся, Молчун выпал из него, но крови не было. — Несколько секунд тишины. — Наш лекарь сказал, что у апостола остановилось сердце. Он был не очень старым мужиком, лет пятидесяти, но умер, потому что у него остановилось сердце. Я его не убивал. И никто из моих парней его не убивал. Хотели убить — да, убили бы при возможности — да, но не срослось.

— Он врёт!

Однако зал отреагировал на эмоциональное восклицание Кролика гробовым молчанием.

— Нетерпеливый баши Кр… Гм… — Кочерга подождал, когда утихнет прошелестевший смешок, и задал следующий вопрос: — Нетерпеливый баши Цунюк утверждает, что вы убили двух его людей. Это так?

— Да, ваша честь — убил, — кивнул Флегетон. — Могу показать, где я их похоронил.

— Вы понимаете, что только что сознались в убийстве?

— Да, ваша честь.

— Вы понимаете, что если не сможете доказать, что действовали в рамках самообороны, то будете повешены?

— Да, ваша честь.

— На что вы надеетесь, Карлос?

— Ни на что, ваша честь. Я просто рассказываю так, как всё было.

— Вы не боитесь смерти?

— Боюсь, — после короткой паузы признал Флегетон. — Но устал бояться.