– Лучники-козлючники, – донеслось сверху приглушённое Самборово злословие. – Заряжай!

– Готов! – отозвался Агенор.

– Это вам за Вончегорье, выкурвцы!

Шарахнул слонобой. Последовавший взрыв не показался подстаршине особенно громким, но Агенор заметил:

– Вот теперь эта мёртвая зона – мёртвая зона!

– Погоди, ещё столько же валит! Заряжай!

– Готов!

– А это – за «Тихомыслову мудрость», смрадни попуканные!

Шварк! Несколькими мгновениями позже, сзади прогремели такие раскаты, что броневоз затрясло.

– Чем ты его зарядил? – в голосе Самбора преобладало недоумение.

– Это не мы, это паром!

Броневоз повернул, так что Сотников Шелом показался в поле зрения слева. На дорогу и склон сыпались комья земли, камни, и части тел. Насколько можно было разглядеть сквозь оседавшие клубы, по всей верхней части холма был щедро, но неравномерно размазан примерно гросс чолдонцев и их ездовых животных.

Следующий поворот дороги дал Сетнику возможность взглянуть и на «паром», вернее, духоплав, выползший на берег. Кто-то на борту снова принялся методично вести огонь из поворотной спарки безоткатных орудий на носу, никак не меньше, чем трёхвершковых.

Путь выровнялся, машина замедлилась, потом нос броневоза круто поднялся вверх, под колёсами загрохотали сходни, зашипели и завизжали тормоза, и движение резко прекратилось. Увидев внизу пластины палубы, Сетник спрыгнул с подножки. Странным образом, его ноги подогнулись, а в глазах стало темнеть, и так до соударения лица с палубой и полной утраты цвета видимым миром, сузившимся до нескольких вершков покрытого вмятинами и царапинами альвского олова.

Вокруг продолжали раздаваться звуки, зазвучали голоса, потом альвское олово сменилось лицом Акераты на фоне неба, и чем-то резко запахло.

– Убери нашатырь, – попытался сказать Сетник. – Я в сознании.

– Теперь в сознании, – поправила повитуха. – Поднимайте на три. Раз, два, три!

Подстаршина поплыл по воздуху.

– Что с ним? Он жив?

Сетник повернул голову в направлении голоса Вигдис. Она плакала.