– И нас не забудь, – сказал Сетник. – Мы золотом заплатим. Хоть Вигдис вывезите, чолдонцы, они такое творят…
– Что ты говоришь, я с тобой останусь! – вспыхнула Вигдис.
– Пять раненых, рапсод, повитуха, и ладо с ладой, – молодец зачем-то стукнул по борту. – Полвершка. Так что ж мы, дурее бандеаргов? Девять по четыре с половиной пуда примерно, лишний пуд на рапсода, да ещё полторы дюжины… Нет, уж бандеаргов-то мы не дурее! Кромвард, Агенор, и как тебя?
– Сетник, – ответил Сетник.
– Снимайте с дромохимы лебёдку, и ставьте на правый борт стоймя, за пулемётным обносом.
– Зачем это? – возмутился чумазый.
– Делай, как янтарный схоласт велит, – строго приказал вислоусый.
– Брони здесь, – «янтарный схоласт» что-то отмерял шагами. – Полтора аршина на восемь, как раз хватит! А ну, дайте место!
С этими словами, он вытащил из сумы на поясе защитные очки с тёмными стёклами, решительно надел их, и выдернул из-за спины лагунду (между титановой чешуёй и слоем гидрокерамофазмы[261] в доспехах оказались потайные ножны). Диск оружия каким-то образом сразу же пришёл в движение.
– Всё та самая лагунда? – спросил Агенор, открывая ящик с отвёртками, ключами, и плоскогубцами.
– Ту самую я твоему земляку Овсянику подарил. Эта помощнее!
Завизжал адамант, вгрызаясь в металл, полетели искры. Схоласт принялся срезать головки заклёпок, крепивших один из бронелистов по правому борту.
– Что ж он делает с нашим броневозом, – возмутился было чумазый Кромвард, спрыгнувший на дорогу, обдав всех грязью.
Рослый Агенор сунул водителю и Сетнику в руки по разводному ключу:
– Снимайте лебёдку!
Пока трое возились с лебёдкой, установленной на передке дромохимы, схоласт с бородкой (его звали Самбор) и его вислоусый товарищ, прозванный Мельдун, успели под чередование визга лагунды и грохота Мельдунова боевого молота содрать броневую обшивку с правого борта, оставив листы валяться на дороге, и перешли к корме грузовика.
Дзынь! Что-то просвистело над головой Сетника.
– Запорол диск, – изрёк Самбор.
– Запасные-то есть? – насторожился Агенор.
– А как же!