Двигаться было даже не очень больно. Помогая себе руками, Сетник продвинулся вперёд, к Агенору, и принял полуколенопреклонённое положение между поворотными дырчатыми сиденьями для пулемётчиков. Если подойти к Кромвардову обычаю вождения критически, тяжёлый броневоз с высоким центром тяжести, возможно, и не стоило бы так гнать по местами покрытой снежной кашей узкой горной дороге, но его лихачество уже помогло Сетнику разминуться с несколькими гроссами стрел, так что жаловаться не стоило.

– Вон она! – указал Самбор.

Это относилось к восьмиугольному водяному баку из ржавого железа на раме из серебристого от старости бруса. Бак возвышался над приземистым бурым зданием на левом берегу Кемнадера – гелиоагерты на плоской крыше, сложенные летние столики и стулья у стены под навесом, и тоже изрядно ржавая вывеска «Трект Вода Топливо Пиво Пряники» перед поворотом с дороги на мост, если сооружение из дерева и верёвок, качавшееся над водой, заслуживало это название. По настилу, где примерно каждая пятая доска была сломана, Сетник не осмелился бы ехать и на электроцикле, оставшемся валяться в грязи недалеко от Бунгурборга. Кромвард не поехал по мосту, но сделал нечто ещё безумнее – машина повернула влево, за бронестеклом мелькнули бурые скалы, облачное небо, и верхушки сосен, под колёсами захрустела щебёнка, зашуршал песок, и наконец, зажурчала вода.

– Брод вроде перед поворотом был, – сказал водила.

Ущелье, по дну которого тёк Кемнадер, расширилось в долину с относительно плоским дном, и река действительно оказалась вряд ли глубже полутора аршин. Поднявшись на пологий западный берег, Кромвард подогнал машину под бак. Громко фыркнул пневматический тормоз, водила вытянул рычаг ручника, открыл бронедверь, и скрылся с напутствием:

– Агенор, Самбор – пулемёты!

– А там вообще есть кто? – с сомнением спросил схоласт, протискиваясь на своё место.

– Из трубы дым, – ответил рапсод, сдвигая запор левого люка над головой, по чаянию, чтоб поместиться за пулемётом, не скрючиваясь, как зародыш птицеящера в яйце.

– У вас есть пять диалептов, кому до ветру надо, – недовольно сообщил Кромвард. – Бак у него, видите ли, с прошлой зимы прохудился!

Сетник выглянул в открытую дверь. Некто, предположительно ученик корчмаря, вышедший из ухожа, разворачивал тканевую кишку пожарного насосика на тележке. У крольчатника, обтянутого крупноячеистой сеткой, стоял жёлто-бело-рыжий пёс, недоверчиво глядя на грузовик.

– Я пойду, – сказала Вигдис. – Акерата, тебе помочь с детишками?

– Только со мной! – предупредил подстаршина.