– Мы вместе, – успокоила жрица. – Вигдис, неси Геалу, Линбьорг, бери Антилепто. Сетник, выведи Скуту. Да, сапоги можешь обуть, только штаны не надевай.

Повитуха вытащила из сумки плоский пластиковый прямоугольник и принялась возиться с девой на носилках, прикрыв её спиной. Прежде чем обуваться, Сетник решил слегка привооружиться – его пояс, ладунка, пневмопих, и обрез оказались в той же грузовой сетке, что и сапоги.

– Поули, уеуо, – сказал Скута с перевязанным лицом, поднимаясь.

Сетник обул второй сапог, взял незрячего воина за руку в нарушение правила из третьей дюжины, и полез наружу. В корчму вели распашные двери на пружинах, открывавшиеся в обе стороны. Наружная потрёпанность здания оказалась обманчивой, а возможно, и намеренной. Внутри с потолочных балок висели окорока, копчёные рыбины, колбасы, связки чеснока и сушёных перцев, а под стеклом прилавка-холодильника красовались пироги, как гласили рукописные карточки, с яблоками, сливами, миндалём с малиной, и земляникой с ревенём. Пряников в виду не имелось, зато на верхней полочке над пирогами на стеклянных блюдцах лежали пирожные. На почётном месте красовалась парочка любимых Вигдис ореховых.

– Где?.. – спросил Сетник.

– За шкурой, – ответил старец за прилавком.

Из его взглядов и движений следовало, что справа от подсвеченного холодильника было спрятано оружие, скорее всего, длинноствол, а за пивными бочонками вдоль северной стены таилось что-то ценное.

Сетник отвёл Скуту «за шкуру». Никаких деревянных досок с дырками, водяной смыв, и наверняка септический бак – иначе из-за близости к реке корчмарю не избежать бы вздрючки от местного хранителя вод, зовись тот шаманом, кудесником, или тулом. Воин, направленный в сторону керамической воронки, сделал своё дело, вполне успешно целясь по слуху, так что подстаршине осталось только подвести его к раковине, открыть кран, и положить в руку мыло. Всё это совершенно не подобало делать тому, кто блюдёт обеты теневого братства, но жизнерадостный, даром что зверски покалеченный (как он сам объяснил, «Ее уауминууся с уолдонским уечом») Скута безусловно и заслуживал помощи, и располагал к себе. Ведя его обратно, Сетник заметил Самбора у прилавка. Схоласт не глядя запустил руку в кошель и высыпал перед старцем пригоршню кун[267], фоллисов, и ногат (или четвертачков), куда затесались и золотые чешуйки нескольких тремисов.

– Давай этот пирог с ревенём и земляникой, все пирожные… так, а мороженого у тебя нету? На сдачу купи внукам что-нибудь. Ергач заварен недавно? – Самбор принюхался. – И ергача.