– Зачем? – кричу я.

Это единственная мысль, которая сейчас у меня осталась.

Блэквелл безразлично пожимает плечами.

– Зачем я его заколол? Полагаю, тебе нужна более уважительная причина, чем та, что он проник в мое имение? Или же ты спрашиваешь, зачем я хочу убить Николаса Пирвила? И опять же тебе нужна причина более уважительная, чем та, что он – реформист, изменник и угроза моему королевству?

– Твоему королевству?

– Да, моему королевству. Пусть мой дурак-племянник считается королем этой страны, но по-настоящему правлю ею я. Я работаю, пока он развлекается. Собираю армии, пока он охотится, разворачиваю их, пока он танцует. Я определяю правила, издаю законы и планирую восстания, пока он пьет, играет и валандается с бабами. – Он смотрит на меня страшным и твердым взглядом: – Уж кто-кто, а ты должна это знать.

Ко мне не сразу возвращается голос.

– Ты знал, – наконец говорю я. – Ты знал и не стал ему мешать.

Блэквелл грубо встряхивает меня за руку:

– Конечно, знал. Малькольм в шестнадцать лет женился на женщине вдвое старше себя. Он был обречен влюбиться, но уж точно не в нее. Когда он остановил взгляд на тебе, я использовал это к своей выгоде. Поощрял его, говорил, что его чувства взаимны. – Он пожимает плечами, отбрасывая эти мелочи. – Я знал, к чему это приведет.

У него за спиной Джон издает странный звук – нечто среднее между рычанием и стоном.

– Я имел в виду, что ты выполнишь наконец свою обязанность, сделаешь то, чему я тебя учил. Убьешь его. Мне требовалось устранить его, и ты должна была это сделать. Калеб, как мог, намекал тебе, едва не прямым текстом. – Он повышает голос: – Сколько же раз он должен был показывать тебе, как Малькольм теряет управление страной? Сколько раз должен был тебе говорить, что без него всем стало бы лучше?

– А я должна была воспринять это как инструкцию убить короля? – спрашиваю я, не веря ушам своим. – Ты псих. Ты сумасшедший.

– Выбирай выражения, – ухмыляется он в ответ.

– Ты не убьешь Малькольма, – говорю я. – Это невозможно!

Он пожимает плечами:

– Это уже сделано. Сегодня в полночь. Наконец будет сброшена маска, и я предстану новым правителем Энглии. – Блэквелл улыбается. – Понимаю, несколько театрально. Но не мог устоять.

– Ничего не выйдет, – говорю я. – Вся страна против тебя бунтует…

Он смеется – глубоким, рокочущим хохотом, а я стою как оглушенная. Никогда, никогда раньше не слышала я, чтобы он смеялся.