– Где мы? – спросил Джек.

– Штаб-квартира корпорации Сумрака. Вы увидите ее завтра. До того не выглядывайте в окна. Я приготовлю вам постель.

Он расстелил матрас подле разобранной газонокосилки и бросил пару сложенных простынь.

– Укладывайтесь.

– Стабс, нам же поговорить надо, ведь столько всего… – начал Фист. – Как мы в старину-то, а?

– Нет, – отрезал мистер Стабс, и в каждом звуке его нескладного голоса слышалась боль. – Мне не нравится думать об этом.

Он встал спиной к кровати, наклонился вперед, согнувшись в пояснице, отклонился назад, согнув колени, и неуклюже сел. Маска задралась, на мгновение открыв подбородок и губы – стиснутые, страдальчески искривленные.

– А как насчет потом? – не унимался Фист. – Мы же с тобой только из всех паяцев и остались. Нужно ж нам держаться вместе.

– Ты здесь только потому, что Сумрак рассказал мне про дела Королевства. Про то, что он может сделать с тобой, а ты – с ним. Сам я не хотел видеть тебя.

– Что?!

Мистер Стабс отклонился назад, подтянул ноги, уложил их на кровать, затем неуклюже повернулся и упал, приняв лежачее положение.

– Знаешь, вы с Джеком очень напоминаете нас с Дэвидом. Такие же высокомерные, самонадеянные. Потом я прожил с ним многие месяцы в космосе. И видел, как его постепенно охватывало отчаяние. Я был в нем, когда он умер. И я стал тем, кто я есть, из-за этого. Стал другим.

Его голова дернулась, развернувшись лицом в сторону гостей.

– Хьюго, тебе повезло. Для тебя оно не будет так тяжело. У вас обоих очень важное дело. Вы или вместе победите, или погибнете. А если одолеете Королевство, у тебя останется память о том, чего вы сумели добиться вдвоем. Останется и тогда, когда Джек исчезнет. В моем прошлом только боль и пустота. Потому – спите. Завтра вы уйдете, и я больше не увижу вас.

– Стабси…

– Я сейчас выключу свет. Потом сниму маску.

«Я ж так хотел с ним поговорить!»

«Фист, тише. Ты же слышал, что он сказал», – заметил Джек.

Джек улегся на матрас, натянул простыни. Щелкнул выключатель. Голая лампочка, освещавшая сарай, погасла.

– Доброй ночи, Стабси! – пожелал Фист.