От стены, где стояла кровать мистера Стабса, донесся шорох. И все.

«Как же он изменился!»

«Он многое пережил. А это меняет людей», – заметил Джек.

«Я тоже так изменюсь, когда сделаюсь настоящим?»

«Ты и сейчас настоящий. И меняешься. Чуть-чуть за последние несколько лет. И очень сильно за последнюю пару недель. Обзавестись телом – просто еще одна перемена».

Паяц вздрогнул:

«Я же это… В общем, я почувствую? Ну, когда ты уйдешь».

«Мистер Стабс говорит, что да».

«Джек, мне так жаль. Хотел бы я, чтобы оно по-другому было…»

«Видишь, Фист, как ты уже изменился».

«Ну, все ведь зря и попусту. Ты умрешь, а я стану как он».

«Тебе будет не так тяжело, как ему. Ведь тебе есть что вспомнить. Причем хорошего».

В разуме Джека эхом отдались всхлипывание и шмыганье носом.

«Нет, ну как же все это нелепо! Ждать столько времени, а потом ты уйдешь, а я превращусь в гребаного урода!»

«Фист, тише! Ты мог бы появиться?»

«Я не хочу, чтобы он видел меня таки-и-м…»

«Послушай, ты же можешь показаться только мне».

«Ну да».

Джек лежал на боку. Он протянул руки и вдруг ощутил тяжесть между ними. Фист прижался к его груди, судорожно вцепился ручонками в рубашку.

«Зря, все зря, к черту! – рыдал паяц. – Это все, что нас ожидает? И меня, и тебя?»