– Я обдумаю это.

«То есть посоветуешься с костями Инэверы», – мысленно уточнил Аббан, но он был достаточно умен, чтобы промолчать. Перед такой авантюрой всегда полезно посоветоваться с хора.

Вооруженный письменным распоряжением Ахмана, Аббан приковылял на тренировочную площадку и устремился в Каджи’шарадж.

Его тотчас заметил Джурим, с которым они детьми проходили подготовку. Джурим посмеялся над Аббаном, когда тот упал со стены Лабиринта и раздробил ногу за что наставник Керан сбросил оттуда самого Джурима. Но если Аббан остался калекой, то Джурим полностью выздоровел. И ничего не забыл.

Воин отдыхал с другими шарумами возле шатра Каджи, развлекался кузи и игрой в шарак. Аббан удивился, когда обнаружил, что землепашцы не менее искусны в этой игре, хотя называют ее «убежищем» и придерживаются иных правил. Один шарум встряхнул кости в стаканчике, метнул и победно взревел, к неудовольствию остальных.

– Что ты делаешь среди мужчин, хаффит? – крикнул Джурим.

Воины подняли взгляды. Сердце Аббана екнуло при виде двоих, Фахки и Шустена.

Своих родных сыновей.

Джурим выпрямился, ничем не выдав, что не прошло и недели, как его выпороли кнутом. Все заживало на нем быстро, так было всегда, даже когда он еще не впитывал по ночам магию демонов.

Воин приблизился, навис. Аббан далеко не коротышка, но стройный Джурим превосходил его и ростом, и худобой, тогда как тучный Аббан сгибался под собственным весом, будучи вынужден опираться на костыль.

Джурим не осмеливался тронуть Аббана даже в отсутствие Ахмана, но, как и Хасик, не упускал случая оскорбить и унизить бывшего однокашника. Если Хасик вымещал злость на женщинах, то Джурим и Шанджат взялись за сыновей. В конце концов, старшие были Копьями Избавителя – самыми славными и беспощадными воинами шар’дама ка, закаленными в боях и неизменно молодыми и сильными благодаря магии, которой насыщались еженощно. Фахки и Шустен прислуживали им.

Юноши последовали за Джуримом, однако не поздоровались с Аббаном, даже не выдали взглядом родства. Смотрели под ноги, друг на друга, вдаль – куда угодно, только не на отца. В цивилизации, где отцовское имя важнее собственного, не придумаешь большего оскорбления.

– Из твоих сыновей получились хорошие воины, – поздравил его Джурим. – Сначала были неженками, как и положено крови и плоти хаффита…

Фахки при этих словах сплюнул в пыль, а Джурим продолжил:

– Но я взял их под мой щит и обнаружил в них сталь. – Он ухмыльнулся. – Должно быть, досталась от матери.

Все три воина рассмеялись, а Аббан до боли стиснул костыль из слоновой кости. Потайной клинок отравлен, можно вонзить его в ступню Джурима раньше, чем тот заметил бы надвигающийся удар. Но уважение, которое мелькнет в глазах сыновей, не продлится долго. В конце концов, яд – оружие труса, а ударивший шарума хаффит все равно не жилец. Не будь Аббан главным советником Избавителя, он получил бы копьем в грудь даже за непочтительные речи.