Фахки и Шустен взглянули на него с плохо скрытым отвращением. Если ударит, они не колеблясь сдадут его ближайшему дама, а тот вынесет приговор даже раньше, чем прознает Ахман.

Аббан сохранил лицо, заставил себя поклониться и воздел свиток с печатью Избавителя. Джурим, как многие воины, не умел читать, но хорошо знал, что означают Копье и Корона.

– Я пришел по делу шар’дама ка.

Джурим посуровел:

– И что за дело, коли оно такое важное, что ты оскверняешь территорию воинов?

Аббан выпрямился:

– Тебя не касается. Отведи меня к наставнику Керану, и поживее.

– Не смей так разговаривать с высшими, хаффит! – зарычал Шустен.

Аббан послал ему ледяной взгляд:

– Ты, мальчик, возможно, и унаследовал от матери сталь, но определенно не мозги, если мешаешь исполнить волю шар’дама ка. Иди и займись чем-нибудь полезным, иначе при следующей встрече я доложу Избавителю, как прохлаждаются его шарумы – играют в шарак и пьют кузи, когда должны упражняться.

Юноши побледнели, переглянулись и поспешили убраться. Аббан испытал холодное удовлетворение, но оно не закрыло кровоточащую рану от ножа, который проворачивался в его сердце. Аббан уже привык к насмешкам из-за увечной ноги и трусливой душонки, однако мужчина, которого не уважают сыновья, – не мужчина.

«Скоро, – пообещал он себе. – Скоро».

Многие шарумы пренебрегали запретами Эведжаха и по ночам пили кузи для храбрости, а днем – чтобы забылась ночь. Правда, некоторые имели глупость напиваться так, что не могли встать по струнке при виде дама.

Керан был пьян именно настолько, и даже сильнее. Наставник сидел на грязной подушке, привалившись к центральному шесту палатки, а его черные одежды пропитались и провоняли блевотой. Рядом лежало острое меченое копье, дополнительно оснащенное крестовиной, чтобы использовать оружие как костыль. Левая нога заканчивалась ниже колена, штанина подколота. К культе пристегнута простая деревяшка.

Он зыркнул на Аббана с ненавистью в маленьких глазках.

– Явился позлорадствовать, хаффит? Теперь я бесполезен почти как ты, но мне хоть обеспечено место на Небесах.

Аббан отпустил полог, тот упал и отрезал обоих от внешнего мира. Тогда он плюнул Керану под ноги:

– Я не бесполезен, наставник. Я ежедневно служу нашему господину и никогда не ныл из-за своей участи, как баба, а тем более не напивался до того, чтобы валяться в луже, которую сам напрудил. Эверам благословил тебя сильным телом, но без него твое сердце слабо.

Лицо Керана исказилось от ярости, он схватил копье, намереваясь вскочить и поразить Аббана в сердце. Но он не привык к деревянной ноге и шатался от кузи, а потому споткнулся, и проволочки хватило, чтобы Аббан с силой врезал костылем по деревяшке и сшиб ее начисто. Керан упал, а гость ударил еще раз и отшвырнул копье.