Как было и с Мариком. И с Гаредом. Что бы она ни делала, ее личная жизнь становилась предметом перешептываний за спиной.

Непристойный гогот жителей Лощины резанул слух. Неужели им нравится так ее унижать? Стала ли она им подлинной матерью?

Ее умственному взору снова явились Элона и Гаред. Но Гаред вдруг сгинул, сменился Арленом, чье обнаженное измеченное тело она изучала столько часов. Он удерживал ее мать на весу, обходясь для этого только членом. Элона посмотрела на Лишу и засмеялась, не разжимая бедер и балансируя на копье Меченого. Затем вместо матери возникла Ренна Таннер и издала восторженный вопль, когда Арлен вторгся в нее.

Лиша могла поклясться, что даже сквозь рев толпы слышит звуки их случки в брачном шатре. Она запустила петарды, но это не помогло. Тогда вытянула из связки здоровенную ракету, воткнула тонким основанием между булыжниками и понадеялась, что звон в ушах от ее грохота продлится несколько часов.

Но ракета не хотела стоять торчком, а когда Лиша чиркнула спичкой, та обожгла себе пальцы, и она с воплем уронила ее, а пальцы сунула в рот. По лицу заструились слезы.

– Ночь, посмотри на себя, ты же вдрызг пьяна! – послышался голос, и Лиша обнаружила, что над нею склонилась Дарси.

– Дай сюда. – Дарси выхватила у нее спички. – Меня считают тупой, но даже я знаю, что пьянство не сочетается с фейерверками. Решила остаться без пальцев? Дом поджечь? Или кого-нибудь убить?

– Не учи меня, Дарси Лесоруб! – окрысилась Лиша. – Это я, а не ты травница Лощины.

– Тогда и веди себя как травница. – Рядом с Дарси остановилась Элона. Последний человек, которого Лише хотелось видеть. – Что сказала бы Вруна, найди она тебя в таком состоянии?

«Мы неспроста охраняем секреты огня, – говорила Вруна. – Мужчинам нельзя доверить такую силу».

Лише стало невыносимо стыдно. Вруна плюнула бы ей под ноги или ударила палкой, чего не делала никогда.

И она знала, что заслужила это. Перспектива опозорить наставницу сломала ее, и она затряслась от рыданий.

Дарси прижала Лишу к себе, скрыла от толпы ее минутную слабость.

– Ничего страшного, Лиша, – шепнула она. – С каждым бывает. Ступай с мамой, а я займусь фейерверками.

Лиша шмыгнула носом, кивнула, вытерла глаза и, когда Дарси отпустила ее, встала прямо. Она поплелась к матери и усиленно старалась не споткнуться на неровной мостовой. Элона приглашающе выставила локоть, и Лиша с достоинством взяла ее под руку. Только мать знала, как тяжело она оперлась.

– Пройдем еще чуточку, и отдохнешь, – пообещала Элона.

Они подошли к одной из многочисленных скамей, что стояли вокруг площади, и почтенные домохозяйки вскочили на ноги, торопливо присели в реверансе и освободили место.