– Ровно через тридцать минут, – не поленился повторить я. – Иначе не сработает.

Увидев согласные кивки молотка, я глубоко вдохнул и, зажав в кулаке предохранительную чеку от мины, шагнул в лето…

Здесь было тепло. Стояла серебристо-серая палатка, гордость Сашки Киля, растянутая по всем правилам, заботливо прикрытая травой и ветками с уже пожухлой листвой. Дрова, аккуратно сложенные рядом с залитым водой кострищем, три лески, заброшенные в реку… Одна из них дергалась, и я знал, что на ней сидит приличный сазан – будущая уха, а две стояли как влитые – пара бутылок сухого вина и ликер «Прадед».

Осмотрев низ портала, никакой мины с этой стороны я не увидел, да и почему-то был твердо уверен, что рванет не «здесь», а «там». Здесь все останется в неприкосновенности.

Даже не заглянув в портал, в свою осень, я обошел палатку и по тропинке направился к дороге. А вот в этом месте следовало быть осторожнее – одну ловушку на тропинке ставил я сам, а другую дядя Коля. Моя была более сложной, очень острой и опасной для ног. У дяди Коли ловушка получилась проще, но позволяла без проблем свалиться в журчащую мутную воду водогона.

Поход к лагерю не занял у меня более десяти минут и убедил, что сейчас ранняя осень: семена лебеды почти созрели, листва на деревьях зеленая, сочная, да и жары особой не ощущалось. Если верить солнцу – вторая половина дня. Ближе к вечеру.

Дядю Колю я нашел легко. Он сидел на лавочке «курилки», как раз между бараками, и что-то искал в спортивной сумке.

– Привет! – поздоровался я, снял куртку и уселся рядом.

– Здравствуй, – как-то не очень удивился дядя Коля. – И ты здесь?

– Ага! А где мы?

– Осень тысяча девятьсот семьдесят пятого. Школьный лагерь.

– Чего ж не лагерь ленинградцев? Там интереснее было: танцы-обниманцы, шашлык, разговоры у костра…

– Был я там… – тяжело вздохнул дядя Коля. – Та же петрушка! Привезенная аппаратура не работает, музыка с дисков не идет и сам с собой поговорить не могу… Все время что-то мешает!

Да уж! Дядя Коля уловил самую суть – Время мешает! Интересно было и другое: сам ты мог здесь слушать музыку сколько угодно, а вот попытка воспроизвести ее на усилителе, который мы тогда привозили в лагерь для танцев, обламывалась в любом случае. А с «самим собой» поговорить и вовсе невозможно…

– Это точно! – согласился я. – А водка, если плеснуть кому-то здесь, вообще вода.

– Не пробовал, – покачал головой дядя Коля. – А ты за нами пришел? Так мы собирались обратно…

– Дядя Саша где? – спросил я.

– Он с усилителем возился и решил в душе помыться. Говорит, что вода здесь хорошая. И шампунь мылится… – задумчиво закончил дядя Коля.